И теперь… Зачем он так долго издевался над этой дрянью? Он имел возможность прикончить её и спокойно сбежать. А он идиот, не смог сохранить хладнокровие. И все потерял. Все ради чего жил последние несколько лет. Теперь он не просто никто, как был никем тогда, живя в этой клоаке. Он ещё и преступник. Дорога в Эрхабен ему закрыта. Навсегда, и Альдо теперь ему не поможет. И брата он не вернет. Лоран не знал, что будет делать после побега из Эрхабена, он даже не знал, что будет делать в следующую минуту, но был уверен в одном, наследница умрет. Он сделает для этого все.
Направляясь к гостиному дому, он блуждал в полнейшем мраке, и не мог никак прийти в себя. От накатившего отчаяния хотелось биться головой об стену, чтобы хоть на миг заставить себя прекратить думать обо всем этом. И он принял решение, он должен выпить. Проклятье, если он не выпьет, он не выдержит эту ночь, эта клоака сведет его с ума. Ему и так тошно, а это место напоминает, как ему паршиво жилось в детстве.
Плевать, что пить, плевать, где пить. Пусть это будет самый паршивый трактир. Впрочем, в этой округе других и нет. Ему было противно пить вместе с опустившимися людьми. Последний трактир, где он бывал, это Честь Империи. Но какое теперь это имеет значение?
Как и следовало ожидать, первый попавшийся трактир оказался весьма захудалым заведением, которое, впрочем, отнюдь не пустовало. В ближайшей доступности выпивку было не достать, и все, у кого в эту ночь оказался лишний медяк, повалили сюда. А учитывая, что сегодня были народные гуляния, и возможностей подработать или украсть было больше, желающих выпить хватало даже в столь позднее время.
Осмотрев сидящих оборванцев, Лоран испытал настоящее отвращение, причем не только к этим людям, но и к себе самому. Когда-то он был среди них, а теперь он, получается, вернулся. Но переборов брезгливость, он направился сразу к прилавку, сунул золотой, и по привычке заказал санталу. Её не оказалось, в этом месте не было ничего, кроме дешевой бодяги. Но Лорану было плевать, он взял бутылку, и сразу же принялся пить прямо из горла, взглядом ища хоть какое-то место. Он присел рядом с какими-то бродячего вида мужчинами неопределенного возраста. Но ему было ни них плевать. Как было плевать на отвратительный запах в трактире и ужасный вкус бодяги. Он пил, глоток за глотком, а перед глазами у нег то и дело всплывала картина смерти брата, а в ушах почему-то звенели слова Бенита. «Высоко взлетаешь, больнее падать…»
Лоран даже не заметил, как опустошил всю бутылку. Однако, не ощутив никакого облегчения, он поднялся, чтобы пойти за ещё одной. Только теперь он понял, что изрядно захмелел. Он ничего не ел с самого утра, и при этом всосал целую бутыль этой крепкой гадости. Вот только если он пьян, почему ему не легче? Почему?