— Что тебе здесь так нравится? — спросил он сына.
— Видишь вот этого человека в чёрном костюме с галстуком-бабочкой?
— Да.
— Он только что проиграл миллион. Я посчитал количество токенов, которые он выбросил на стол. Потрясающе!
Борис Яковлевич пожал плечами.
— Меня это зрелище захватывает больше, чем любое шоу, — возбуждённо говорил Захар, — я могу смотреть на него до бесконечности. Люди проигрывают такие суммы, которых мне бы хватило до конца жизни.
На следущий день перед работой Захар предложил отцу пойти в отель «Венеция», дал ему деньги и сказал, чтобы он тратил их не задумываясь. В «Венеции» Борис Яковлевич увидел голубое небо и точную копию знаменитых на весь мир каналов. Он подошёл к одному из них и посмотрел на противоположный берег. К нему подплыла лодка.
— Do you want a ride?[58] — спросил гондольер.
Даже не зная английского, Борис Яковлевич понял вопрос и отрицательно замотал головой.
— Do you speak English?[59]
— Нет.
— Так вы русский, — обрадовался молодой человек.
Борис Яковлевич удивлённо посмотрел на него.
— Садитесь, я вас покатаю.
— У меня нет денег.
— Не беспокойтесь, я с вас много не возьму, а удовольствие гарантирую, — он помог Борису Яковлевичу зайти в гондолу, — мы ведь поедем не на старой посудине по заплёванным каналам, а в стерильной чистоте. Это вам не Венеция, а Лас Вегас, посмотрите, как всё вылизано.
— Как ты здесь оказался? — спросил его Окунь-старший.
— Я окончил школу Джулиярд в Нью-Йорке, был на прослушивании в нескольких театрах и теперь ожидаю их решения, а до начала сезона, как видите, прохожу стажировку. Деньги, конечно, небольшие, но работа интересная. Я научился управлять гондолой, отрепетировал несколько новых арий и прочитал кучу книг по истории. Выяснил, например, что профессия гондольера потомственная, передаётся только по мужской линии, так что я — своего рода исключение.
— Почему?
— Мой отец в жизни не держал весла, он работает архитектором в Нью-Йорке.
— Спой мне что-нибудь, — попросил Борис Яковлевич и Виктор запел «Санта Лючия».
После «Венеции» Окунь-старший решил пройтись по другим отелям. Каждый из них был создан как памятник определённого периода человеческой цивилизации. Древний Рим, таинственный Восток, современная Америка, всё было интересно, но Борис Яковлевич выбрал Париж. Именно эта гостиница была в основании Эйфелевой башни. Там молодые люди в форме национальных гвардейцев Франции приветствовали гостей, отдавая им честь. Девушки, одетые боннами, многообещающе улыбались, создавая у посетителей впечатление, что они тоже с удовольствием отдали бы свою честь, но только не на посту, не в рабочее время и не бесплатно. В лифте швейцар с пышными бакенбардами и важностью премьер-министра величественно наклонил голову, приветствуя входящих. Пока они поднимались на смотровую площадку он рассказал, что Эйфелева башня в Лас Вегасе является точной копией Парижской и хотя она вдвое ниже, с неё видно не только весь «Париж», но и «Пирамиду Хеопса», «Дворец Цезаря»