— Его жена беременна? — удивился Илья, — отчаянный он человек.
— Он ничем не рискует. Приехал сюда с хорошими деньгами и наверняка сядет на велфер. А в Москве он оставил себе Светкину квартиру.
— Откуда ты знаешь?
— От него. Они очень хорошо просчитали все варианты. Ребёнок их сразу станет гражданином США, а если они здесь не смогут устроиться, уедут обратно в Россию и чтобы получить американский паспорт, будут раз в год являть свой светлый лик в Госдепе. Можно быть смелым.
— Не очень ты его жалуешь.
— А за что мне его жаловать?
— Он всё-таки брат твоей матери.
— Этот брат ничем нам не помог, когда мы уезжали из Советского Союза.
— Ниночка, когда это было!
— Было давно, но запомнилось надолго. Люди тогда отваливали пачками. Моему отцу сотрудники даже отходную устроили, а мамин брат дрожал как осиновый лист. Я прекрасно помню, как он уговаривал маму остаться в Союзе и доказывал ей, что лучше жить в насиженном гнезде, чем ехать неизвестно куда. Он жаловался, что мы ему всю жизнь поломаем.
— Может в этом и была сермяжная правда.
— Не было. Двойной кульбит приватизировал квартиру, которая принадлежала моему отцу и продал украшения моей бабушки, так что от нашего отъезда он только выиграл. А потом, как видите, изменил своё мнение относительно насиженного гнезда. Я вообще не хотела его принимать, это всё мамина инициатива. Она ведёт себя как Тургеневская девушка. О деньгах за квартиру даже не заикнулась и до сих пор относится к нему, как будто он не вышел из возраста коротких штанишек. Она всегда заботилась о нём больше чем обо мне, а он пользовался этим и грёб под себя. Он даже внешне не похож на своих родителей. Откуда он такой взялся я не знаю. Наверно, моя бабушка хранила какую-то тайну от моего дедушки.
— Меня это не интересует.
— Ну и напрасно, Илюша. Вам придётся с ним общаться и вы должны знать, что это за фрукт. Он запросто может поломать ваши отношения с мамой хотя бы из-за того, что они будут мешать ей нянчить его ребёнка.
— Как же другие люди ухитряются иметь свою семью и мирно сосуществовать с братьями и сёстрами.
— Если их братья нормальные люди, это легко, а у моего дяди нарциссов комплекс.
— Какой? — улыбнулся Илья.
— Комплекс, который называется двойной кульбит, — огрызнулась Нина, — я не знаю латинского названия этой болезни.
— Может её вообще не существует?
— Вообще может и не существует, но у моего дяди она проявляется в особо опасной форме. О чём бы вы ни говорили, он обязательно свернёт на себя и начнёт рассказывать, что именно в этом он самый лучший. Ему ни в чём нельзя верить. Даже если он заговорит о дожде, то лишь для того, чтобы сказать, как он ловко проскочил между каплями и остался сухим. Послушать его, так Бог, прежде чем создавать землю советовался с ним насчёт плана.