— Примерно полчаса назад.
— Ничего страшного.
Доктор помазал раны йодом, перевязал руку, сделал укол и ушёл в поликлинику.
Ответа на телеграмму ещё не было. Илья опять взял руки Лены в свои и стал тихонько их гладить. От его прикосновения ей становилось спокойнее и вскоре она задремала. Работник почты, не желая её будить, жестами показал Илье, что получил ответ. Лена почувствовала это и открыла глаза. Он вручил ей телеграмму. Там было всего три слова:
— Максим полном порядке.
— Илюша, всё равно я не могу здесь оставаться, едем к моим старикам.
* * *
Когда они подъезжали к деревне, Лена была близка к истерике. Увидев во дворе родительского дома своего сына, она выскочила из машины и, обняв Максима, зарыдала. Илья, не смыкавший глаз почти тридцать часов, заснул прямо за рулём. Его никто не трогал, а когда Лена немного успокоилась, её мачеха сказала, что накануне утром дети пришли с купания в каком-то необычном возбуждении. На вопрос «Что случилось?» они ответили «Ничего», но после того как принесли телеграмму, бабушка устроила им допрос с пристрастием. Они рассказали, что Максима снесло к омуту и он начал тонуть, а двоюродный брат вытащил его на берег и откачал.
Первую часть этой истории Лена знала. Если бы она не потеряла сознание, то, возможно, досмотрела бы её до конца. Лена ещё раз крепко обняла Максима, а он, стесняясь её объятий, сказал:
— Ну, что ты, мама, не надо, ничего же не случилось, я жив.
Немного успокоившись, она подошла к машине и посмотрела на Илью. Трое суток он провёл в дороге. По-настоящему вместе они были только одну ночь, ну, пожалуй, две, если считать ещё и ту, прошлогоднюю. Всё равно слишком мало.
Илья открыл глаза.
— Я тебя разбудила?
— Нет, что ты!
— Ты помнишь, что ты мне вчера говорил?
— Конечно, — ответил он, окончательно просыпаясь.
— Это была шутка?
— Нет, это было предложение и я вижу, что ты его приняла…