Его в момент окружили.
Образовался круг диаметром метров в двести. В середине стоял живой фашист с пистолетом. В шлеме, комбинезоне, на боку планшетка. Он пошел. И круг людей двинулся, за ним в полном молчании. Немец шел в середине круга. Злобы ни у кого не было. Было любопытство.
Когда в город приезжал бродячий зоопарк, в «Милицейском саду» ставили клетки, в них показывали диких зверей. Посетители ходили от клетки к клетке, смотрели. У клеток с обезьянами смеялись, бросали конфеты, яблоки. В гостях у слона вели себя тихо, тоже одаривали подарками и восхищались хоботом: «Говорят, иголку поднять с земли может». У клеток, в которых содержались крокодилы, размышляли: «Что за зверь? Кожа в буграх, глаза закрытые. Может, помер? Хитрый, гад! Притворяется. Попробуй войди в клетку — мигом хапнет. Хапнет как пить дать! Живодер! Особенно на воле свирепый!»
Точно так же сейчас люди смотрели на немца.
Вроде и человек… Две ноги, две руки, голова. Похож на человека. Чего же он бомбил, стрелял из пулеметов, убивал ребятишек? Во гад! Фашист! Опасный на воле, хапнет, только попадись в лапы.
— Ахтунг, их бин… — раздался женский голос.
Первые слова я понял, потом, естественно, — ни бельмеса. В круг вошла женщина. Люди ахнули: «Осмелела гражданочка. Ты гляди, заговорила с фашистом!»
— Тетя Клара! — закричал Рогдай. Это была она, наша соседка, наша дорогая тетя Кларочка, наша любимая!
Мы попытались подбежать к ней, но нас не пустили.
— Спугнете, — зашикали на нас. — Смотрите, тетка-то идет к нему, идет… Не стреляет. Испугался.
— Знакомая ваша, что ли? Учительница по немецкому, да?
— Учительница, учительница… — разошлось по кругу. — Чего это она балакает?
— Тихо, не мешай слушать, — зашикали кругом.
Хотя никто ничего по-немецки не понимал, слушали беседу тети Клары с фашистам внимательно.
— Говорит, говорит… Ругает небось. Так его, так, паразита, чтобы не бомбил! Гражданка, скажи ему, что все равно победим. Скажи, что Гитлер дурак!
— Тише, товарищи. Не мешайте! Гляди, гляди, отвечает.
— Понял, мать честная, понял!
— Глазами-то, глазами-то зыркает… Совесть заела!
— Она ему сейчас… Знаете как! — распространялись в свою очередь мы с братом. — Она строгая… Как начнет ругаться, так все слушаются. Во какая она строгая!
— Разойдись! — послышалось сзади. Это подбежали бойцы с винтовками наперевес.
— Брать живьем! Живьем его! Допрашивать будем!
Немец занервничал, вскинул пистолет…
— Ложись!.. — раздалась команда.
И все попадали на землю. Остались стоять лишь тетя Клара и немец.
— Товарищи, — обернулась она в ту сторону, где лежали бойцы. — Не стреляйте. Я его уговорю. Не стреляйте!