Слова вампирши успокоили мало, слишком уж здесь было неуютно. Потолок давит, тишина и сумрак угнетают… резко мотнув головой, я посмотрела на Ламинель.
— Вы говорили о какой-то церемонии. Что мне нужно делать?
— Практически ничего, — ответила та, продвигаясь к центру зала. — Вся церемония, от начала и до конца имеет лишь один смысл: представить алианту всем, кто хоть как-то связан с нами. Вампирам вы уже представлены. Теперь необходимо призвать нашу покровительницу.
Покровительницу? Я, было, хотела уточнить, о ком идет речь, однако, в этот момент Ламинель завернула за одну из колонн. Последовав за темной жрицей, я внезапно оказалась перед небольшим альковом со статуей Мораны, и вопрос отпал сам собой. Впрочем, в следующее мгновение мысли о церемонии вообще вылетели у меня из головы: перед статуей, прямо на мраморном полу, лежал прикованный тяжелыми цепями человек.
Выглядел он ужасно. Лицо некогда молодого мужчины было искажено мукой. Пропитанная кровью и грязью одежда практически превратилась в лохмотья, а на худощавом теле виднелись следы пыток. Незнакомец едва дышал, даже на стоны у него, видимо, не хватало сил.
— К-кто это? — отшатнувшись обратно к колонне, с ужасом прошептала я.
— Жертва, — равнодушно откликнулась вампирша, зажигая свечи. — Многоликую нельзя призвать, ничего не предлагая взамен.
— Но… за что?!
— Видимо, есть причина, раз он здесь, — Ламинель пожала плечами, а потом, успокаивая, улыбнулась. — Миали, не стоит так переживать из-за пустяков. Этот человек все равно умрет, так давайте лучше сосредоточимся на церемонии. Хорошо?
Пустяки?! Лично я умирающего прямо на моих глазах человека пустяком не считала! Захотелось немедленно развернуться, найти Арта и как минимум потребовать объяснений, но в этот момент в зале ощутимо похолодало. Я испуганно застыла, а потом услышала первые, смутно знакомые слова воззвания:
— Hemen-Etan! El Ati Titeip Hyn Ten Minosel Achadon Vay Eie A El Hau! Morana. Aie Saraye, Per Eloym, Archima, Bathas ruent Abcor Aberer Morana! Impero tibi per clavem Grenth et nomen magnum Gemhamphoras!
Голос Ламинель звучал все громче и громче, и с каждым словом вокруг жрицы скручивались новые потоки незримой, грозной силы. А я вдруг вспомнила, где уже слышала эти слова. На обряде Посвящения, призывая Многоликую, их произносил Анхайлиг.
Воздух вокруг подернулся знакомыми клочьями тумана.
— Esteno Morana, te Esteno! — воскликнула вампирша и с последними словами вонзила кинжал в сердце мужчины.
Сразу вслед за этим тьма над статуей дрогнула, обретая знакомые очертания женской, закутанной в балахон полупрозрачной фигуры.