— Понятно, — ответил тихо чистильщик, даже не посмотрев на Кирсиса.
Через несколько минут Кирсис заплатил ему по таксе и ушел. На его место сел другой клиент, и чистильщик с той же ловкостью принялся за дело.
Кирсис продолжал ходить по городу. Ему было ясно, что только счастливый случай может спасти его от ареста. Он почти схвачен — в тот момент, когда агенты гестапо найдут это необходимым, его арестуют хоть посреди улицы. Пока еще они надеются что-нибудь выведать. Нельзя лишать их этой надежды, надо оттягивать развязку до вечера. Кирсис купил в киоске газету и, сев на скамейку бульвара, долго читал ее. И пять молодых людей вынуждены были все это время мерзнуть на других скамейках, на некотором расстоянии от Кирсиса, — только один сел прямо напротив, по другую сторону аллеи, и так же, как Кирсис, утомлял свое зрение, всматриваясь в газетные строчки.
«Настал твой конец, Роберт, — думал Кирсис. — От этих не уйдешь. Единственная возможность вырваться из их когтей — это броситься под трамвай или пойти на Понтонный мост и на глазах у этих хлюстов броситься в Даугаву. Но ты этого не сделаешь, нет. Это уже будет капитуляцией. Надо бороться до последней возможности. Может быть, они вовсе не так много знают про тебя. Может быть, бросят в тюрьму или Саласпилский лагерь, будут держать как ненадежного вместе с такими, против кого нет никаких улик. Не исключена возможность, что тебя не опознают, и через некоторое время ты… Если из ста возможностей только одна в твою пользу, и то не стоит бросаться под трамвай или прыгать в Даугаву. Надо бороться до конца».
Дальше сидеть на скамейке не имело смысла. Кирсис посмотрел на часы, разочарованно покачал головой и встал. Через четверть часа он вошел в большую парикмахерскую и стал терпеливо ждать своей очереди. Один из преследователей вошел вслед за ним и тоже стал ждать.
— Побрить или постричь? — спросил парикмахер, когда Кирсис сел в кресло.
— И то и другое. Уберите, как жениха к свадьбе.
— Есть такое дело, — сказал парикмахер.
Через сорок минут, выбритый и остриженный, надушенный и напомаженный, Кирсис вышел из парикмахерской. «Если возьмут сегодня, пусть берут в человеческом виде. В тюрьме успеет отрасти большая борода».
Дальнейший план Кирсиса был таков: сесть на трамвай, идущий в Межа-парк, и ехать до самого конца. У Зоологического сада сойти и проверить, хватит ли храбрости у преследователей войти за ним в лес. Шпики Фридрихсона обычно боялись заходить в чащу. Если и эти такие — остается один шанс на спасение.
Когда Кирсис сошел с трамвая в Межа-парке, было уже темно. Он не сразу пошел к опушке, а некоторое время шагал по Лесному проспекту в сторону Саркандаугавы. В тот момент, когда он хотел перейти улицу и исчезнуть в лесу, два типа опередили его и загородили дорогу.