— Лучше их проесть, чем поменять по советскому курсу.
С этими словами они свернули в переулок Малый Арбат, ведущий к набережной Нахимова — и тем самым пересекли границу самого фешенебельного и дорогого района Севастополя.
***
Теперь представьте себе кабаре «Пьеро» — полуподвал в двухэтажном особнячке на набережной, простая, почти незаметная вывеска — стилизация под серебряный век, трагический черно-белый овал — лицо грустного клоуна — и вечер, упоительный севастопольский вечер…
Сроду Вертинский не бывал и не певал в этом кафешантане, но ушлые стилисты-рекламщики так много усилий приложили к тому, чтоб уверить в обратном туристов и местных, что в «Пьеро» народ валил валом, несмотря на космические цены. Денег в этом году севастопольцы не считали — к чему экономить бесполезные «тичи», когда вот-вот нагрянет Красная Армия и принесет, кроме всего прочего, советский рубль — самую твердую в мире валюту, официальный курс которой не меняется вот уже двадцать лет!
Поэтому «Пьеро» был забит под завязку, и не закажи Артем столик заранее, свободного места они бы не нашли.
Тамара была здесь в первый раз. Этот кафешантан находился на верхнем пределе ее финансовых возможностей и подбирался к верхнему пределу финансовых возможностей Артема. Говорили, что получить здесь после легкого ужина с десертом счет на миллион — обычное дело. Она села за столик и начала оглядывать стены, украшенные афишами и фотографиями Вертинского.
— С ума сойти! Он здесь выступал?
— Ни разу.
— Откуда ты знаешь?
— Просветил Гия Берлиани. В те годы этот бульвар еще не был построен. Вертинский действительно жил какое-то время в Севастополе, но тот дом был разрушен во время реконструкции.
— Жаль. Я думала, здесь все настоящее.
Арт пожал плечами.
— Кофе настоящий. Мороженое настоящее. Шансон настоящий. Чего ж вам боле?
— Да, ты прав. Здесь очень мило. — Она была слегка разочарована.
Он улыбнулся.
— В Ялте, в «Невском проспекте», за бешеные деньги сдается номер, где Высоцкий несколько дней жил с Мариной Влади. Никогда не понимал желания прикоснуться к знаменитости через то место, которое она почтила своим присутствием.
— Мало ли кто чего не понимает. Я, например, не понимаю желания прийти в такой дорогущий шантан в джинсах и пуловере на голое тело… Извини…
— Ничего… Ты сердишься, что меня так долго не было? Что я не взял отпуск вместе с тобой?
— Нет, уже не сержусь… Сначала хотелось удушить тебя, а потом я поняла… Мы ведь еще долго будем вместе, а в Гималаи тебя, скорее всего, больше не выпустят.
— Ты меня простила?
— Я боялась, что ты меня не простишь. Что больше не приедешь…