По ее спине пробежали мурашки.
— Мне очень жаль.
— И это самое искреннее ваше извинение?
— Я принесла вам искренние извинения два дня назад, но вам было плевать.
— Ну и что? Я хочу услышать их снова. Хочу, чтобы вы доказали свою искренность.
— Как?
Он окинул ее жарким взглядом с головы до ног:
— Уверен, вы можете что-нибудь придумать.
— Вы вышвырнули меня из дворца, а теперь ждете, что я приглашу вас в свою постель?
— А почему нет?
— Потому что я не хочу спать с вами, — со злостью ответила она. — Вы вели себя отвратительно. Подло и жестоко.
— Согласен. Так как вы собираетесь удовлетворить меня?
— Никак.
— И все же вы это сделаете.
Он подошел совсем близко к ней. Бежать было некуда — за дверью стояло четверо охранников.
— Но зачем? — прошептала Ханна, облизывая губы.
— Потому что я помню, что вы сказали мне ночью после бала. Вы влюбились меня с первого взгляда. Может, вы и это выдумали, как и все остальное?
Она посмотрела ему в глаза, чувствуя его напряжение. Он едва сохранял самообладание.
— Нет, — тихо проговорила она. — Я действительно влюбилась в вас с самого начала. Я понимала, что притворяться Эммелиной нехорошо, но мне так нравилось быть рядом с вами…
— Вам нравилось быть со мной?
Она кивнула:
— Больше, чем с кем-либо еще.
Он запустил руку в ее волосы:
— Мне тоже ни с кем не было так хорошо, как с тобой.
Ее сердце забилось быстрее.
— Так что же нам теперь делать? — спросил Зейл.
— Ты больше не злишься?
Его рука спустилась вниз, к ямке между ключицами, где неровно бился ее пульс.
— Злюсь, но это не меняет то, что я чувствую.
Она задрожала при его прикосновении, а во рту у нее пересохло.
— И что же ты чувствуешь ко мне?
Его глаза заблестели.
— Любовь.
Она ошеломленно посмотрела на него:
— Ты… любишь… меня?
Он опустил голову, слегка касаясь ее губ своими:
— Да… вот такой я дурак.
Она закрыла глаза:
— Вовсе не дурак. Ведь я так люблю тебя…
— Скажи это еще раз.
Открыв глаза, она увидела желание и надежду в его взгляде.
— Я люблю тебя, Зейл. Больше, чем любила кого-либо другого в своей жизни.
Ханна лежала в объятиях Зейла. За окнами садилось солнце. Оранжево-красные цвета облаков тускнели, и поперек площади легли сиреневые тени. Они провели несколько часов в постели, занимаясь любовью. Теперь в их ласках была нежность и горечь расставания. Зейл должен был жениться на особе королевских кровей. С пятнадцати лет он знал, что женится на принцессе Эммелине.
Но все изменилось в мгновение ока — Эммелина не выйдет за него замуж, а женщина, которую он любит, не принадлежит к королевскому роду. Чувство долга требовало, чтобы он ушел от Ханны. Здравый смысл подсказывал то же самое. И все же Зейл чувствовал, что Ханна так же важна для него, как и Тинни. А от Тинни он не ушел бы никогда.