Сесили подняла взгляд и всмотрелась в его глаза. Лукас не знал, что она в них искала, но, по-видимому, нашла, потому что, кивнув с таким видом, будто приняла решение, сказала:
— В таком случае, милорд, я согласна выйти за вас замуж.
— Отлично.
Герцог поцеловал новоявленную невесту так, что у обоих захватило дух от воспоминания о страсти, которой они предавались всего лишь прошлой ночью. Через несколько мгновений Лукас оторвался от губ Сесили — пока ему еще хватало сил устоять перед желанием, захватившим их обоих.
— Сесили, вы не пожалеете. — Его светлость посмотрел ей в лицо и с удовлетворением увидел, что оно залилось румянцем. Он провел большим пальцем по нижней губе Сесили. — Я вам это обещаю.
Сесили грустно улыбнулась:
— Верю. Думаю, я была убеждена в этом, еще когда отдалась вам, хотя, наверное, окончательно осознала только сейчас.
От ее слов Лукас почувствовал жар в паху, и это было неудивительно. Но что его удивило, так это странное стеснение в груди, мешавшее дышать. Теперь, когда Сесили приняла его предложение, его светлость испытывал одновременно облегчение и смутное чувство, что находится на пороге чего-то крайне важного. Ему срочно нужно было найти себе какое-то занятие. Он быстро поцеловал Сесили в щеку и сказал, что сам сообщит леди Вайолет о предстоящей свадьбе, после чего пойдет получать специальное разрешение на брак. Герцог предоставил Сесили решить, где они будут венчаться. Что касается сроков, то Лукас заявил не терпящим возражения тоном, что свадьба должна состояться самое позднее в конце недели. Когда Сесили попыталась возразить против такой спешки, он отрицательно покачал головой:
— Понимаю, вам хотелось бы иметь больше времени на подготовку, но я не хочу рисковать. Возможно, светские сплетники не блещут умом, но, насколько мне известно, считать до девяти они все же умеют. Я не хочу, чтобы вы и наш ребенок подверглись осуждению в свете.
Сесили молча кивнула. Лукас вышел из гостиной, она проводила его взглядом, испытывая странное ощущение нереальности происходящего. Утром она проснулась с уверенностью, что Лукас сделает ей предложение. Но теперь, когда его приняла, у нее возникло жутковатое чувство, будто она сидит в карете, а лошади понесли. Как ни натягивай поводья, остановиться уже невозможно.
Сесили только надеялась, что ее вера в Лукаса не угаснет, как только будут произнесены брачные обеты. Она очень боялась, что легко может по-настоящему влюбиться в Лукаса. Именно это, как теперь поняла Сесили, с самого начала и было истинной причиной ее колебаний.