Он сделал из рукава испорченной накидки подобие тампона и приложил к ране. Сесили открыла глаза.
— Лукас? — прошептала она. — Ты его поймал? Ты его видел?
— Тсс. За ним побежал Кристиан. Нет, я ничего и никого не видел, кроме тебя.
Он не стал добавлять, что видел, как она пошатнулась, когда в нее попала пуля. Словно только сейчас почувствовав свою рану, Сесили сказала:
— У меня болит плечо. Что случилось?
— Этот подонок в тебя выстрелил, — процедил Лукас сквозь зубы. — Вот что случилось.
— Дневники! — Сесили заволновалась и попыталась сесть. — Вы их получили?
— Нет. — Лукас снова уложил ее на спину. — Об этом мы поговорим дома. А сейчас лежи спокойно.
— Дома. Надеюсь, ты имеешь в виду Херстон-Хаус? Потому что я не собираюсь ехать в Уинтерсон-Хаус.
— Что это значит? Конечно, ты поедешь в Уинтерсон-Хаус! Ты же герцогиня.
— Вот как, я герцогиня? Из этого следует, что, когда герцог возвращается в Лондон, меня должны об этом оповещать. Ты со мной не согласен?
Она снова попыталась сесть, и на этот раз Лукас не позволил.
— Нет, — ответил он. — Поскольку у герцога есть очень веские причины держать свое возвращение в секрете.
— Вот как? И что же это за очень веские причины? Наверное, он хочет убрать герцогиню с дороги, чтобы она не вмешивалась в его тайное расследование дела, над которым они раньше работали вместе?
— Черт возьми, это не так! Герцог… — Лукас замолчал и провел пятерней по своим взлохмаченным волосам. Потом попытался снова: — Я хотел защитить тебя от этого подлеца, который уже убил моего брата и, вполне возможно, намерен убить тебя.
Сесили замотала головой:
— Нет, это недостаточно веская причина. Ты помнишь, как мой отец всегда объяснял свое несогласие, когда я занималась научной работой?
Сесили смотрела на Лукаса совершенно ясными глазами, их серьезный разговор, словно солнечный свет, развеял остатки тумана в ее сознании.
— Он всегда говорил, что хочет меня защитить, — продолжала Сесили, — что не хочет, чтобы я перегружала свой мозг, потому что это может повредить моему здоровью. Так же, как прежде пострадало здоровье моей матери.
— Это не одно и то же, — возразил Лукас. — Тревоги твоего отца были безосновательными, он боялся какой-то неопределенной опасности. А в нашем случае все реально. Опасность очень, очень велика. Этот человек уже виновен в одном убийстве и сегодня попытался совершить новое.
— Да. Но откуда мы знаем, что он стал в меня стрелять не потому, что увидел здесь тебя и лорда Монтейта? Ведь он ясно написал, что я должна прийти одна!
— Но ведь ты сама попросила Кристиана пойти с тобой!