Сесили с сожалением призналась:
— Вот уж не думала, что когда-нибудь это скажу, но я не расстроюсь, если больше никогда в жизни не увижу ни одного иероглифа и ни одного египетского артефакта.
Лукас поцеловал ей руку.
— Не говори так, дорогая. В том, что случилось, нет твоей вины, и древние египтяне тоже ни при чем. Во всем виноват лживый мерзавец, убийца, и мы его скоро остановим. Осталось немного.
Она грустно улыбнулась:
— Уверена, что ты прав. Но я не могу не думать обо всех тех людях, жизнь которых протекала бы сейчас по-прежнему, если бы никто из нас не узнал о древней цивилизации Египта. Отец, твой брат. А сколько людей было проклято богами?
Лукас нахмурился:
— Неужели моя Амазонка верит в пустую болтовню о проклятии? Одно дело быть в подавленном настроении, это можно понять. Но полагать, что боги и впрямь наложили проклятие на всех, кто посмел потревожить гробницы фараонов, — совсем другое.
Сесили вздохнула:
— Нет, я не верю в проклятие. Хотя лорд Джеффри Брайтон немало потрудился, чтобы заставить меня засомневаться. Если бы я не знала, что он человек здравомыслящий, то подумала бы, не начинает ли он к старости выживать из ума.
— Да, действительно, — согласился Лукас. — А теперь нам следует пригласить джентльменов с Боу-стрит, чтобы изложить им нашу версию. Как минимум они наверняка захотят сами осмотреть склад.
Пока Лукас беседовал с полицейскими, Сесили отправилась в Херстон-Хаус в надежде немного побыть с отцом перед дневным посещением врача.
Сесили все еще не могла простить отцу, что он пытался запретить ей заниматься наукой, но после свадьбы она поняла, что отношения родителей, вероятно, были сложнее, чем ей казалось раньше. Кроме того, теперь Сесили стало ясно, чем было продиктовано стремление лорда Херстона оградить ее от опасностей, которые могли таить путешествия в Египет. Сесили была не согласна с отцом, но, учитывая, что один человек погиб, а другой потерял здоровье, готова была признать, что некоторые стороны работы отца в самом деле представляют серьезную угрозу жизни.
И еще одно — пожалуй, самое главное. Сесили увидела, какие у мужа теплые отношения с матерью, и осознала, как никогда раньше, что доверительная дружба с родителями дает очень многое. При всех недостатках лорда Херстона она его действительно любила и готова была сделать все, что могла, чтобы в оставшиеся ему дни, сколько бы их ни было отпущено судьбой, он это чувствовал.
Войдя в дом, Сесили передала шляпу дворецкому. В это время она заметила, что по лестнице спускается Вайолет. Глаза у мачехи были заплаканные, и Сесили, бросившись вперед, схватила Вайолет за руки.