Услышанное поразило Сесили, но, пожалуй, она была не особенно взволнована. Все это было давно, и она тогда пыталась свести все разговоры о несостоявшемся замужестве к минимуму как ради себя самой, так и ради Дэвида. Сесили нисколько не сомневалась, что, узнай отец правду, дело кончилось бы пистолетами на рассвете, и черт с ними, с последствиями.
— Дорогая Вайолет, — сказала она. — Именно так и нужно было поступить. Иначе мне пришлось бы выйти замуж за Дэвида. Тогда я хотела этого, но теперь знаю, что это было бы ошибкой.
— Что ж, Сесили, есть еще кое-что, в чем я должна тебе признаться. — Выражение лица Вайолет оставалось серьезным. — Боюсь, этот мой поступок ты не простишь так легко. Я даже не исключаю такую возможность, что ты больше не захочешь со мной общаться.
— Ах, Вайолет, не говорите глупости, — сказала Сесили со смехом. — Сомневаюсь, что вы могли сказать или сделать нечто такое, что заставило бы меня прекратить наши отношения. Давайте же рассказывайте, и вместе посмеемся над этим.
Но Вайолет не улыбнулась, а опустила взгляд на свои руки, не в силах смотреть падчерице в глаза. Сесили охватило дурное предчувствие.
— Сесили… помнишь, ты спрашивала меня про дневники экспедиции и интересовалась, отправили их в Египетский клуб или нет?
— Да, конечно.
— Ну так вот: я ввела тебя в заблуждение.
— Что вы имеете в виду?
— Я не могла не подумать о том, как непреклонен был твой отец в своем желании не допустить тебя до научных занятий. И как снова и снова старался сделать так, чтобы ты не повредила себе излишними знаниями. Вот чем я руководствовалась, когда пошла на этот небольшой обман. Это произошло вскоре после того, как лорд Херстон вернулся в Лондон.
— И?..
— И дневники путешествия с тех пор хранились здесь.
В гостиной повисло тягостное молчание. Стало совсем тихо, только пламя слегка потрескивало в камине. Наконец Сесили спросила:
— Здесь? В этом доме?
— Да.
— Но я же везде смотрела, — ошеломленно пробормотала Сесили. — Папин кабинет был первым местом, где я их искала.
— Всякий раз, когда ты собиралась пойти туда, я их прятала, — ответила Вайолет.
— И когда мы с Уинтерсоном собирались пробраться в Египетский клуб? Когда я себя скомпрометировала? — Сесили невольно заговорила громче, и ее голос стал тоньше. — Все это время папины дневники, которые я хотела перевести из совершенно бескорыстных соображений, чтобы представить людям результаты его, возможно, последней поездки в страну, которую он любил, находились совсем рядом?
— Да.
После того как мачеха призналась в том, что сделала, Сесили прислушалась к своим чувствам. Она ожидала возмущения, гнева, ощущения, что ее предали, но с удивлением поняла, что ничего подобного не испытывает. Вместо того чтобы считать себя обманутой, Сесили испытывала облегчение оттого, что дневники отца нашлись и наконец-то в пределах досягаемости. А еще она вдруг осознала, какой огромный подарок сделала ей Вайолет, и прониклась к мачехе благодарностью. Сесили была признательна леди Херстон за то, что та уважала желания мужа столь сильно, что солгала падчерице. А еще за то, что мисс Сесили Херстон пришлось взять дело в свои руки и отправиться в Египетский клуб, у дверей которого она встретила герцога Уинтерсона, своего будущего мужа. Получается, что без этого обмана Вайолет они с Лукасом никогда бы не поженились.