— О, это очень благородно с вашей стороны, мой друг.
Лукас откинулся на спинку стула и вытянул ноги.
— Вообще-то… — Деверил вдруг покраснел и нервно затеребил край безукоризненного воротничка. — Мне нравится одна из кузин мисс Херстон.
Вернувшись в Херстон-Хаус, Сесили пребывала в задумчивости. Разговор с леди Энтуистл дал ей много пиши для размышлений. Почему отец никогда не писал о своих разногласиях с мистером Далтоном? И еще важнее, кто распространял слухи, что члены экспедиции стали жертвами какого-то дурацкого проклятия?
Стремясь узнать больше о древней культуре Египта, Сесили пыталась докопаться до сути различных предостережений, вырезанных на стенах гробниц. Эти надписи бывали самыми разными, от пугающих до нелепых. Одно, показавшееся ей особенно забавным, гласило, что всякого, кто посмеет потревожить вечный покой фараона, ждет плевок в лицо. Поэтому Сесили было ясно — человек, распространявший слух, что открытая в последней экспедиции ее отца гробница представляет опасность, не имел понятия о том, с какой целью высекался текст, содержащий угрозы. Проклятия предназначались для того, чтобы отпугнуть потенциальных грабителей гробниц, вероятнее всего, необразованных и суеверных представителей той же цивилизации. Вряд ли фараонам, считавшим себя богами, могло прийти в голову, что сотни лет спустя их гробницу потревожат люди, которые относятся к их верованиям в лучшем случае скептически.
Сесили села за аккуратный письменный стол, достала дневник и начала записывать свои соображения о том, что произошло за последние несколько дней. Это занятие ее всегда успокаивало, а когда она видела изложенные на бумаге чувства, которые в обществе ей часто приходилось подавлять, это действовало как своего рода очищение. Она так увлеклась, что не сразу услышала, когда кто-то отрывисто постучал в дверь.
В дверном проеме, словно в раме, окаймляющей ее яркую красоту, появилась леди Майкл Херстон. Она вошла в комнату.
— Я видела, ты вернулась, — сказала она каким-то странным, неуверенным тоном.
Сесили спросила себя, что же могло поколебать обычно невозмутимый нрав ее мачехи. Сесили была до сих пор благодарна Вайолет за то, что она помогла ей преобразиться внешне, но их отношения с мачехой все же не были столь непринужденные, как у ее кузин с их родными матерями. Хотя Вайолет уже почти двадцать лет назад появилась в жизни Сесили, эта красавица все еще не вполне понимала, как обращаться с образованной падчерицей.
— Да, — спокойно сказала Сесили, поднимаясь навстречу леди Вайолет.
Ей подумалось, что ситуация выглядит немного забавно: она сидит за письменным столом, а Вайолет входит к ней с какой-то просьбой, и это напоминает сцену наоборот, когда ребенок входит в кабинет к отцу, ожидая нагоняя.