Едва Аркадий Петрович повесил на доску карту и взялся за указку, как за окном щелкнул выстрел, зазвенело разбитое стекло, пуля прожужжала над нашими головами и впилась в стену. Аркадий Петрович бросился к окну, мы тоже вскочили с мест. По школьному двору бежал, оглядываясь, Колька Клок.
Аркадий Петрович быстро вышел из класса, вслед за ним выбежали и мы и с радостным гиком погнались за Колькой. Скоро Клок был пойман. В кармане у него мы нашли десяток патронов. Но оружия никакого не было.
— Пустите… Ну чего вы? — вырывался Колька. — Я нечаянно.
Клок был доставлен в класс. Аркадий Петрович начал «допрос».
— Почему ты не на уроке? — строго спросил он Кольку.
— Выгнали, — признался Клок. — Я… я в воробьев хотел, Аркадий Петрович.
— Где оружие? — директор ощупал его карманы.
— У меня ничего нету, — поспешно отозвался Клок.
— А из чего же ты стрелял? Может, патрон сам вылетел?
Клок уронил голову.
— Я спрашиваю, из чего стрелял? — раздельно повторил директор.
— Из подсолнуха…
— Из чего? — Аркадий Петрович удивленно поднял глаза.
— Из подсолнуха.
— Это как же так? — Глаза под очками чуть засмеялись.
— Да просто! — оживился Колька. — Долбишь дырочку, в нее немножко пороху и патрон. Потом подожгешь…
Мы глядели на Кольку раскрыв рты. Как же это мы раньше не догадались, что так можно?
Аркадий Петрович поймал наши заинтересованные взгляды и сказал суховато:
— Идите домой, ребята. Я один с ним разберусь.
Учебный год начался…
Война все стронула со своих мест — и людей, и птиц, и погоду. Уже в середине ноября легли большие снега. Им бы еще бродить да бродить белыми облаками, но кругом ухало, гудело, и казалось, что небо прохудилось и снега обрушились до срока. Они шли днем и ночью. По утрам на плетнях, заметанных сугробами, родничковцы замечали ранее невиданных здесь красных птиц — снегирей. Их тоже откуда-то пригнала война.
Четвертый месяц шли бои за Сталинград, четвертый месяц родничковцы видели по утрам вместо малиновых зорь багроводымные отсветы, и глухая тревога, крадучись, бродила по станице. Люди верили чужим слухам и своим снам, потому что вести с фронта приходили отрывочные и часто окольным путем. На всю станицу был один радиоприемник — в избе-читальне, но он уже давно молчал, говорили, что кончилось «питание». Газеты тоже приходили не часто, да и читать их нашим малограмотным матерям не всегда хватало времени. Самыми осведомленными людьми были мы, школьники. Каждый урок истории Аркадий Петрович начинал с того, что рассказывал о положении на фронтах. Но вот и Аркадия Петровича не стало. С первыми холодами он добровольцем ушел на фронт. Запомнился его последний урок.