Еще один — следит за порядком, в руке у него хлыст шамбок, и он лениво щелкает им, вытягивая то одного, то другого. Четвертый, тоже без штанов, кого-то трахает, прижав к стене мечети.
Прямо посреди площади — несколько трупов, валяющихся так, как будто их на бегу настиг пулеметный огонь. Наверное, так оно и было…
Понятное дело — мужчин убили, женщин и детей собираются вывезти и продать в рабство. И все работорговцы — черные…
Великолепно просто…
Паломник увидел и два места, где все еще оказывалось сопротивление, — это были поселенческие дома, крепкие, специально построенные в расчете на возможную осаду. Их обстреливали, но лениво, только чтобы удерживать обороняющихся в домах и не дать вырваться. Паломник видел в прицел спины, обтянутые бурыми камуфляжными куртками, загривки… все черные…
Наскоро прихватив винтовку веревкой к ветке, чтобы не свалилась, Паломник соскочил вниз.
— Этническая чистка в полный рост, — сообщил он Акумбе. — Человек сорок, две машины с пулеметами. На одной — крупнокалиберная спарка, минометов не видно. Обойдем?
Акумба отрицательно покачал головой.
— Это мой род и мой народ.
— Это не твой народ… — сказал Паломник, — ты амхари.
— Это мой народ. Я африканец. Ты — можешь идти, белый.
— Тебя убьют. Там сорок человек.
— Тогда я погибну, как мужчина и воин…
Акумба встал с места — он спокойно сидел до этого, поджав под себя ноги, — собираясь идти к селу.
— Акумба…
Акумба обернулся. Паломник бросил ему свое запасное оружие, пистолет-пулемет, на нем был глушитель.
— Заходи слева. Я уберу пулеметчика на спарке. Будь осторожен. Не лезь на рожон, дай работать мне.
— Зачем тебе это, белый?
Паломник провел рукой по лицу.
— Видишь, какого цвета стала моя кожа? Теперь я тоже… африканец.
Акумба хлопнул в ладоши — так африканцы выражали уважение мужеству другого человека — и пошел вниз, пригибаясь, чтобы его не было видно за пересохшим кустарником.
Паломник залез на дерево, приложился к винтовке. Мысленно прорепетировал, что он будет делать, кого уберет и как.
Выбрал крайний дом, прицелился по элементу его украшения — вдавленным в глину разноцветным бусинам, которые образовывали круг, — как раз мишень. Винтовка кашлянула, глушитель поглотил звук. Несмотря на то, что винтовка пролежала долгое время в земле, работала она превосходно. Умеют немцы делать оружие…
Ага, правее…
Он добавил два патрона в магазин, подкорректировал прицел и выстрелил еще раз. Вот… так, на сей раз точно в центр. И это — с пятисот метров…
Время платить по счетам…
Он прицелился в пулеметчика у спарки, стоящего к нему спиной. Спустил курок — на обтянутой пятнистой тканью спине пулеметчика появилась дырка, сама ткань стала стремительно набухать темным. Он передернул затвор — на это у него ушла секунда, не больше. Снова прицелился, но пулеметчика уже не было видно, дырчатые кожухи стволов спаренного пулемета безжизненно смотрели в небо…