Ну как? Не утомил я вас историческими экскурсами? Да… с возрастом становлюсь более словоохотливым, и иногда даже тянет написать мемуары. Или книгу какую-никакую. Историческую. Хотя понимаю, что мое понимание истории мало у кого вызовет положительные эмоции, а книгу вряд ли опубликуют.
Зато — вот и пробке конец, а кто слушал — молодец. Рим во всем его многотысячелетнем величии — перед нами.
Российское посольство располагалось на набережной Тибра, реки, которая видела римских легионеров и боевиков — фашистов Муссолини в черных рубашках. События восьмидесятых годов непоправимо изуродовали здание: российское посольство в Риме было одной из лакомых целей для атак левацких молодчиков. Здание, построенное в стиле модерн, теперь представляло собой этакий гибрид богатой виллы и армейского блокпоста, уродливый и страшный. Здесь стояли две машины карабинеров; не успел я выйти из такси, как у меня не только потребовали предъявить документы, но и обыскали. Дипломатический паспорт и титул произвели на итальянских карабинеров впечатление совсем небольшое — период феодальной раздробленности здесь закончился совсем недавно, им каждый второй аристократ проводит линию родства от короля, князя или великого герцога какого-нибудь государства, которое по меркам Российской империи не заслужило бы даже названия «район»…
Вооруженные автоматами и затянутые в бронежилеты морские пехотинцы отдали мне честь, и я прошел в так называемую консульскую зону — зону общего доступа, где решают вопросы посетителей, выдают паспорта с проштемпелеванными визами и делают тому подобные бюрократические экзерциции. Там меня встретил стажер отдела ноль дипмиссии. Как я узнал, что это стажер? По светящемуся в глазах желанию быть полезным. Хорошо быть таким…
На самом деле хорошо.
— Ваше высокопревосходительство князь Воронцов?
— Он самый. Говорите тише.
— Прошу следовать за мной, ваше высокопревосходительство.
Без запинки выговаривает. Я, например, не могу. Может, сытый голодного никогда не поймет… хотя по мне «сытость» моего титула довольно условна. Она означает лишь то, что когда всем остальным плевать на то, что происходит, я должен встать и шагнуть вперед.
Парнишка открыл неприметную дверь, и мы шагнули вперед. Там пришлось еще раз предъявить документы и кроме того — пройти через новомодный прибор, улавливающий пары оружейного масла и взрывчатых веществ. Я не клаустрофоб, но эта газовая камера у меня никаких добрых чувств не вызывает…
Потом мы поднялись наверх на лифте, на последний этаж. Резидентуры всегда находятся на последнем этаже — поближе к установленному на крыше любого посольства в мире морю антенн и, если армия страны пребывания пойдет на штурм посольства, больше времени, чтобы уничтожить документы. Хотя могут и вертолетный десант ведь высадить…