Воцарилось молчание. Ханна забеспокоилась: «Боже, я слишком много наговорила, а ведь она старая женщина. А она и вправду старая? Сколько же ей? Семьдесят? Ну, по нынешним меркам, не такая уж и старая».
– Миссис Дрейтон?
– Да, Ханна? – голос звучал еле слышно.
– Извините, что расстроила вас.
– Нет, Ханна, ты меня не расстроила. Наоборот, это я должна извиниться, мы с мужем должны перед тобой извиниться. Мы сейчас в санатории для престарелых. Нога Джорджа требует постоянного внимания, потому мы переехали сюда. Я бы хотела пообщаться с тобой еще. Можешь приехать к нам на следующей неделе? Поскорее, если это возможно.
– Да, конечно миссис Дрейтон, я приеду повидаться с вами.
– И еще одна просьба, если не возражаешь. Ни в коем случае, ни в коем случае, – женщина повторила это несколько раз, – не говори мужу, что я тебе звонила.
«Уже никакого “дорогого Хамфри”», – заметила Ханна и пообещала:
– Да, конечно, миссис Дрейтон, я с радостью навещу вас. Похоже, и мне не помешает кое-что выяснить.
– Конечно, конечно. – Голос старой леди больше не был тихим или слабым. Он звучал уверенно, но с нотками горечи.
– Можете продиктовать свой адрес и когда мне подъехать? У меня под рукой записная книжка. – Слушая ответ, Ханна думала, будто с ней говорит уже кто-то другой, а хрупкая пожилая леди исчезла.
Ханна записала и повторила:
– Санаторий «Сосны», одиннадцать утра, понедельник.
– Спасибо Ханна, с нетерпением жду твоего визита. Спасибо и до свидания.
– До свидания, миссис Дрейтон.
Ханна плюхнулась на стул прямо в коридоре. Сказать, что она была удивлена – значит, ничего не сказать. «Ханна, ты, случаем, не знаешь, где сейчас твой муж?»
Боже мой. Она вскочила и зашагала взад-вперед. Все эти годы она спала одна, а Хамфри тем временем развлекался с кем-то на стороне! А чем еще он мог заниматься все это время? Скорее бы понедельник.
Встреча с Дэвидом была назначена на одиннадцать, и Ханна сгорала от нетерпения. А ведь она уже оделась и вполне могла успеть выйти из дома и пропустить этот звонок. Хотя старшая миссис Дрейтон была в таком состоянии, что рано или поздно наверняка позвонила бы еще раз.
* * *
В пятнадцать минут двенадцатого Ханна уже сидела на диване в доме Дэвида, а он говорил:
– Хорошо, хорошо, а теперь выкладывай то, что почему-то не могла рассказать на улице.
– Ну, – она сглотнула, – я боялась, что если начну рассказывать, то закричу...
– Закричишь? От удовольствия или?..
– Нет, не в этот раз. Я пока не знаю всего. В понедельник выясню больше, но я просто не в состоянии спокойно ждать так долго.