— Ага, сам испугался, — позлорадствовал Жак. — Видел-видел, ты плечами передёрнул. Что пялишься? Крысиного короля, что ли, ни разу не видел? Да не бойся, они дохлые. Видать, замёрзли с голодухи.
«Замёрзли с голодухи», надо же было такой пассаж завернуть.
Несколько комнат подряд мы с ним не разговаривали. Просто ходили по дому, как праздные воры, приглядывающие что подороже. И чем дальше мы продвигались, тем сильней мне казалось, что до нас здесь кто-то побывал. Насколько мне известно, Элен не стала ничего отсюда забирать, она говорила, что вряд ли Паскаль де Ришандруа хранил в городе что-нибудь стоящее. Может, обстановка здесь всегда была близка к аскетичной, но это настораживало. Ни картин, ни ваз, ни скульптур… Не похоже на жилище аристократа.
В библиотеке книг было мало, многие полки заросли паутиной. Щели между томами навевали мысли о том, что когда-то они были заполнены. Куда делись книги? Граф не любил читать и вряд ли бы взял что-то с собой в поместье. Библиотека ему была нужна только для того, чтобы производить впечатление на гостей и небрежно говорить «Можете что-нибудь почитать перед сном». Щедростью он не отличался, и никогда никому не дарил ничего из своих вещей.
Какие культурные воры пошли.
Первые картины мы нашли в большой спальне. Одно полотно в узорчатой раме изображало молоденьких купальщиц, резвящихся у берега неизвестного водоёма. На втором, на цветочной поляне, танцевала другая группа девушек, также не считавшая нужным прикрывать наготу. Я спешно отвернулся от неприличного зрелища. Что удивительно, Жаку картины тоже не пришлись по душе.
— Тьфу! Костлявые.
Конечно, нехорошо говорить о женщинах, как о рыбах в тарелке, но я не стал его переубеждать.
Без сомнений то была спальня самого графа. Он ценил искусство лишь в подобном исполнении, а натюрморты и прочее покупал для того, чтобы быть, как все. Так где же всё остальное? Неужели здесь больше ничего и не было?
В ящиках мы обнаружили только несколько бутылок дорогого алкоголя. Я не разрешил его брать Жаку. У графа де Ришандруа, обладателя скверного характера, нашлись бы недоброжелатели, желающие угостить его ядом. Во всяком случае, осторожность никогда не бывает лишней.
Гостиная поразила меня. Если бы не мраморный камин и, заросшая пылью, хрустальная люстра, её можно было бы назвать пустынной. В грязное, ничем не прикрытое окно светило солнце. В воздухе мелкими звёздочками плясали пылинки. Оставляя на полу следы, я прошёл в центр комнаты. Я впервые был в особняке, однако теперь твёрдо уверился, что здесь что-то произошло.