— Наши отцы были единокровными братьями, так что, можно сказать, мы кузены. А почему имя одно на двоих… Слушай, а тебе не всё равно, почему? Совпало так. Судьба.
Какое изящное объяснение — судьба, надо взять на заметку. А рассказ всё равно подозрительный. Я-то рассчитывал услышать нечто менее замысловатое, например, историю про пропавшего в детстве близнеца.
— Допустим, мы с тобой кузены, — недоверчиво начал я, — тогда почему мы встретились именно здесь и сейчас? Тоже дело рук судьбы?
— Что ты привязался, я тебе не гадалка! Я знаю не больше тебя.
— Да неужели? Ты знал о моём существовании, а я о твоём — нет. И ты нашёл меня в чужой стране, в доме, где я ещё и дня не прожил.
— Можно подумать, это было легко. Даже твоё имя мне до сегодняшнего дня было неизвестно…
— Что бы ты ни говорил, я тебе не верю. Слишком много нестыковок.
— По-твоему, я лжец?
— Не знаю.
Между нами повисло напряжение, как перед дикими животными, готовыми вцепиться друг другу в глотку. Я почти не сомневался, что этот Роберт и впрямь может накинуться на меня. От страха снова перехватило дыхание. Кто он? Ещё один потомок моего злосчастного деда или самозванец? Честное слово, я бы не удивился, если бы он вдруг превратился в Филдвика.
— Теперь моя очередь задавать вопросы, братец, — вкрадчиво заговорил он, и при этом в его голосе почти ничего не осталось от моего тембра. — Для начала, как ты смотришь на то, чтобы поделиться наследством?
Вещи Родерика предстали перед глазами. Все до единой.
— У меня ничего нет, — горло словно сжимало тисками, — родители ничего мне не оставили, и даже если бы что-то было…
— Не прикидывайся, ты всё понимаешь. Твой отец хранил магические артефакты Родерика Сандерса, и сейчас они у тебя.
— Нет.
— Брешешь.
В этот момент дверь распахнулась нараспашку, и внутрь зашёл Жак.
— Вот ты где! — он швырнул в Роберта два свёртка. Один был благополучно пойман налету, второй с треском ударился о край стола и упал на пол. — Учти, это было в последний раз! Больше я никуда один не пойду. Пока лавки нужные искал, чуть не поседел, а как возвращался, так ещё сильней заплутал. Про лавку-то хоть у людей спросить можно, помогут, а тут как? Дом же у нас тайный…
Я так редко видел друга рассерженным, что не сразу осознал произошедшее.
— Жак, я здесь. У очага.
Наконец встретившись с ним глазами, я помахал в ироническом приветствии. Жак громко ахнул и вновь уставился на Роберта. Тот отсалютовал надкушенной булкой.
— Ты тоже его видишь?
— Конечно. Он же человек. Хотелось бы верить…
— Эй, тут не все такие учёные, можно говорить по-английски? — встрял Роберт, активно уминая сдобу. Половину слов я разобрал чисто интуитивно.