Миссис Вандерлин столкнулась с Сюзи на одной из демонстраций мод на рю-де-ля-Пэ, где ряды дам, бледных от духоты и переживаний, часами сидели, с напряженным вниманием глядя на призрачные видения в невероятных одеяниях, дефилировавшие перед ними на гудящих от усталости ногах.
Отвлеченная от королевской роскоши шиншиллового манто ощущением, что какая-то дама тоже разглядывает его, миссис Вандерлин повернулась и с удивлением увидела Сюзи, с критическим видом склонившуюся над мехом.
— Сюзи! Не знала, что ты здесь! Я видела в газетах, что ты с Джиллоу. — Последовали привычные объятия, после чего миссис Вандерлин, следя глазами за бесподобным манто, уплывающим в веренице манекенщиц, резко спросила: — Ты покупаешь для Урсулы? Если собираешься заказывать то манто для нее, я предпочла бы это знать.
Сюзи улыбнулась, не спеша отвечать. В подробностях осмотрела изысканный туалет вечно молодой Элли Вандерлин, от пера на макушке до безупречного подъема лакированных кожаных туфель, и наконец сказала:
— Нет, сегодня я покупаю для себя.
— Для себя? Себя? — отозвалась миссис Вандерлин, недоверчиво глядя на нее.
— Да; просто ради разнообразия, — невозмутимо подтвердила Сюзи.
— Но манто… я имею в виду манто из шиншиллы… с горностаевым подбоем…
— Да; просто дивное, правда? Но я думаю посмотреть где-нибудь еще, прежде чем решить.
Ах, как часто она слышала эту фразу в устах подруг; и до чего потрясающе было сейчас видеть изумление Элли, когда она произнесла ее, как сама Элли, тоном высокомерной пресыщенности! Сюзи все больше и больше становилась зависимой от подобных развлечений; без них ее дни, хотя и насыщенные событиями, едва ползли. Но все еще интересно было посещать крупные ателье, наблюдать, как дефилируют манекенщицы, а ее подруги надменно рассматривают самую дорогую демонстрируемую одежду. Она знала, что слух о ее и Ника предстоящем разводе и о том, что лорд Олтрингемский «предан» ей, достиг заграницы. Она не подтверждала и не отрицала его: просто с наслаждением плыла на его легкой волне. Но хотя миновало уже три месяца с тех пор, как Ник покинул палаццо Вандерлинов, она так и не написала ему — ни он ей.
Тем временем дни тянулись все медленней и медленней, как она ни заполняла их, и треволнения, на которые она полагалась, больше не будоражили ее. Стреффорд принадлежал ей: она знала, что он женится на ней, как только она будет свободна. Они десять дней были вместе в Роане, а после этого она поехала с ним в авто на юг, сделав остановку по пути, чтобы осмотреть поместье Олтрингемов, где в тот момент не было его скорбящих родственников.