На Ниагаре (Твен) - страница 2
На Канадскомъ берегу вы проезжаете близь самаго обрыва, между длиннымъ рядомъ фотографовъ, которые, дежуря позади своихъ аппаратовъ, готовы немедленно воспроизвести полностью вашу безсловесную особу на первомъ плане картины, для которой уменьшенной и незаметной перспективой должна служить грандіозная Ніагара; и действительно находится довольно много людей, имеющихъ невероятную наглость и прирожденное нахальство покровительствовать и даже поощрять этого рода преступленія.
Каждый день вы можете видеть въ рукахъ этихъ фотографовъ статныя изображенія папы, мамы, съ многочисленными ребятишками или пару вашихъ родственниковъ — земляковъ, изъ которыхъ одни молчаливо улыбаются, другіе въ задумчивыхъ и скучающихъ позахъ развалились въ своихъ экипажахъ, при чемъ все они, ничто же сумняшеся, разместились впереди урезаннаго и уменьшеннаго изображенія того величественнаго существа, для котораго радуга служитъ подножіемъ, котораго голосъ подобенъ грому и могучее чело котораго закутано тучами. Давно уже этотъ владыка царствовалъ здесь, — еще со временъ мертвой забытой древности, задолго до того, когда эта наемная карета съ сидящими въ ней маленькими существами появилась здесь какъ бы въ виде заплаты на крохотной прорехе необозримаго пространства вселенной, и будетъ этотъ владыка царствовать здесь века, милліоны вековъ, долго-долго после того, какъ все эти людишки давно уже отойдутъ къ праотцамъ и, подточенные червями, обратятся въ забытый всеми прахъ. Конечно, существеннаго ущерба не наносится Ніагаре темъ, что, оставляя ее въ перспективе картины, эти крохотныя существа стараются поместиться впереди ея, еще рельефнее подчеркивая этимъ собственное сравнительно съ нею ничтожество, но, несомненно, требуется достаточная доза сверхчеловеческаго самомненія, чтобы позволить себе сделать нечто подобное.
Налюбовавшись пенящейся подковообразною массой воды и при томъ настолько долго, что вы можете считать свой долгъ туриста исполненнымъ, вы, возвратившись черезъ новый висячій мостъ въ Америку, следуете берегомъ вверхъ по теченію до того места, где показывается «ущелье ветровъ».
Здесь, по примеру проводника, мне пришлось переменить свое платье на непромокаемую куртку и такіе же сапоги, — костюмъ довольно живописный, но не совсемъ удобный. Вследъ за проводникомъ мы стали спускаться по винтовой лестнице, закручивавшейся все больше и больше, пока, наконецъ, ей это не надоело и она вдругъ не прекратилась, прежде чемъ мы успели испытать какое-либо удовольствіе отъ всего этого путешествія. Мы находились теперь весьма глубоко подъ склономъ, но все еще сравнительно высоко надъ поверхностью воды. Тутъ мы начали пробираться по узкимъ мосткамъ шириною въ одну доску, съ тонкими деревянными перильцами, за которыя я уцепился обеими руками, не потому, конечно, чтобы очень трусилъ, а просто потому, что мне такъ хотелось. Спускъ становился все круче, мостки все уже, пена американскаго водопада начала окачивать насъ все учащающимися брызгами такъ, что вскоре мы уже ничего не могли видеть и продолжали спускаться только ощупью. Со стороны водопада заревелъ бешеный ветеръ, имевшій, казалось, непреклонное намереніе смести насъ съ мостковъ и перебросить черезъ скалистые выступы въ самую глубь реки. Я попробовалъ объяснить проводнику, что былъ бы не прочь пойти домой, — но было уже поздно. Почти непосредственно надъ нами страшная стена воды низвергалась внизъ съ такимъ ужасающимъ шумомъ, который делалъ тщетной всякую попытку разслышать человеческое слово. Въ следующую минуту этотъ потокъ скрылъ за собою проводника, а за нимъ последовалъ и я, оглушенный громомъ, безпомощно гонимый ветромъ и бичуемый со всехъ сторонъ порывистыми брызгами воды. Кругомъ царилъ полный мракъ. До техъ поръ мне ни разу въ жизни не приходилось слышать такого страшнаго шума, стона и рева ветра и водныхъ массъ, вступавшихъ въ борьбу другъ съ другомъ. Я невольно нагнулъ голову, — и весь Атлантическій океанъ, казалось, низвергся мне на спину. Было очень похоже на то, что весь земной шаръ пришелъ къ решенію немедленно расползтись по всемъ швамъ. Потоки стремились съ такой яростью, что я совершенно растерялся. Когда я поднялъ голову и открылъ ротъ, то мне почудилось, что большая часть Ніагарскаго водопада немедленно устремилась прямо въ мое горло. Откройся теперь во мне где-нибудь течь, — и я погибъ. И въ этотъ же самый моментъ я заметилъ, что мостки кончились и что встать ногами на твердую почву можно не иначе, какъ предварительно вскарабкавшись на гладкій крутой выступъ скалы. Никогда въ жизни я еще не испытывалъ такого непріятнаго ощущенія. Однако, мы кое-какъ выбрались оттуда и снова очутились въ свету; здесь еще разъ можно было полюбоваться низвергающейся массой ревущей, бушующей и пенящейся воды. Оценивъ всю громадность этой массы и весь ужасъ ея паденія, я еще разъ пожалелъ самого себя, пробиравшагося тамъ — за нею.