Потом они затащили одного из стрелявших в пещерку Второго Камня, там, где в своем мире они жгли костры, а в атомном — познакомились с Изгоем. В этом мире пещерка оказалась чуть попросторней. Кинув неподвижного пленника на землю у дальней стены, Док сказал:
— Костерок запалите, а я кое о чем поговорю с аборигеном, — и, подойдя к лежащему человеку, опустился на корточки и стал его разглядывать. Через минуту тот зашевелился, открыл глаза, осмотрел все и что-то гортанно выкрикнул. Док молча, не говоря ни слова, продолжал смотреть на пленника, потом сделал жест рукой, и пленник тут же приподнялся, сел, опираясь спиной на каменную стенку. Док по-прежнему молчал, продолжая пристально смотреть ему в лицо. Внезапно пленник обмяк и безвольно повалился на землю.
— Ну вот, все ясно. Оказывается, весь здешний Заповедник — священное место, и никто не может сюда зайти. Охрана! И это первое. Второе — вход в другие реальности — миры! — как сказал жрец Второго Камня, есть в скале, которую здесь зовут Тигриные ворота…
— …так надо быстрее туда, — сказал Текс.
— Не торопись. Он мне еще сказал то, что не хотел говорить, то, что под страхом смерти не должен был выкладывать, и самое главное — он не знает, что мне об этом проболтался… А проболтался он о чем-то очень важном.
— О чем именно? А кстати, почему у них лица такие странные?
— Об этом потом, — и, повернувшись к Аскету, пристально глядя ему в глаза, Док спросил:
— А вы, уважаемый, что поняли из моего разговора со стражником?
— Ну… про ворота… там вход… там охраны нет…
— Ну а еще? — ласково выпытывал Док, не отрывая взгляда от лица Аскета. — На меня, на меня смотреть! — вдруг рявкнул Док. Аскет поднял глаза и посмотрел прямо в глаза Доку. Через десяток секунд Аскет вздрогнул, заметно побледнел, затрясся и завалился набок. Было такое ощущение, что из него выдернули стержень.
— Вот так. Пусть бедолага Вакцинатор отдохнет, а то притомился! Да и чужие уши нам не нужны, — сказал Док и, посмотрев на Монти, улыбнулся: — Ну ты и красавец! Как разукрасили тебя благодарные Вакцинаторы! Дай-ка, — и, подойдя к нему сзади, прикрыл ладонями разукрашенное синяками лицо:
— Стой, не дергайся, дурашка, больно не будет, сейчас… сейчас… еще секунду, — пробормотал Док и, выкрикнув: — Оп-ля! — убрал руки. Лицо Монти стало гладким, как что-то у младенца, а кровоподтеки бесследно исчезли. Монти с ошеломленным видом ощупывал лицо, только что бывшее сплошной фиолетовой маской, и молчал.
— Ну, вот, — сказал Кэп, — хоть сейчас под венец, — и, повернувшись к Доку, спросил: