Она продолжала ласкать и целовать мою шею, не переставая при этом тереться своей киской о мою ногу. Затем она приложила ухо к моей груди.
— Должна сказать, доктор Козак, ваше сердце бешено бьется. Вам лучше успокоиться, пока с вами не случился сердечный приступ.
Она поцеловала кончик своего пальца и коснулась им моего носа.
— Ночь только началась.
— Что ты собираешься со мной делать, дорогая? Ты же не оставишь меня привязанным на всю ночь?
Она рассмеялась.
— Перестань скулить, слабак! Еще и пяти минут не прошло!
— А по мне, так целый час.
— Тебе нужно время, чтобы успокоиться. Я не хочу, чтобы ты кончил в ту же секунду, как мы начнем наши забавы.
Она протянула руку и погладила мои яички, чтобы ее слова звучали еще убедительнее.
— Ты хочешь моей смерти, я прав? Облизывать мои яйца, пока я лежу тут, связанный по рукам и ногам? Пэш, это же бесчеловечно.
— Я знаю. И я хочу, чтобы ты подумал об этом, пока я сбегаю вниз.
— Что, черт возьми, ты задумала?
— Я собираюсь принести сюда мою коробку с игрушками. Я знаю, где они. Милый, я скоро вернусь.
Она оставила меня одного, связанного по рукам и ногам, с твердым как камень членом. И я ничего не мог с этим поделать. Поэтому я закрыл глаза и стал представлять себе, что она будет делать.
Конечно, за последние несколько недель она открыла мне достаточное количество своих фантазий. Наша игра в Разбойника доводила нас обоих до экстаза. Но я не думал, что сегодня у нее подходящее настроение для таких забав.
По крайней мере, связывание не входило в наш перечень игр. Очевидно, ей хотелось применить ко мне мою же тактику. За последний месяц мы пополнили ее набор игрушек несколькими новинками. Я не ожидал, что мне придется испытать их на себе, когда покупал их для нее.
Я посмотрел на свои ноги и с удивлением заметил, что они связаны чисто символически — на бантик. Повернув голову, я увидел на своих запястьях то же самое. Вот оно что! Она оставила мне путь к побегу, не стянув путы накрепко. Поработав пальцами как следует, я мог дотянуться до краешка галстука и потянуть за него. Я улыбнулся, подумав, что с легкостью смогу освободиться, если почувствую такую необходимость.
Пэш вернулась, держа в руках коробку и стакан со льдом.
— Нам нужно приглушенное освещение, как считаешь?
Она закрыла все окна и потянулась к лампе, стоявшей около кровати.
— Какая прелесть! — воскликнула она игриво, переключая лампу с яркого света на приглушенный. — Ну разве не чудесно то, что ты додумался поставить здесь лампу с регулятором яркости?
— Я еще здесь. Помнишь, тот бедняга, которого ты привязала к кровати?