Все еще улыбаясь, она сказала:
— Это точно, а ты поднял меня и стал поливать из шланга. По-моему, я только что снова оказалась в грязи, что скажешь? Ты польешь меня из шланга еще раз?
— Будет лучше, если ты научишься смотреть себе под ноги. Вдруг тебе понравится?
Я почувствовал, что напряжение, возникшее между нами, спадает, но должен был кое-что добавить.
— Ты сказала, я могу заполучить любую женщину, какую только пожелаю. Я никогда не пытался проверить это, но теперь я попытаюсь это сделать.
Я взял стакан у нее из рук и поставил на стол. Затем я обнял ее и сказал так искренне, как только мог:
— Пэш, я очень хочу увидеть тебя снова. Я хочу лучше узнать тебя и не против, чтобы ты лучше узнала меня. Еще слишком рано говорить о наших чувствах друг к другу или что из этого выйдет, но, если мы не увидимся снова, мы никогда не узнаем об этом.
Я наклонился и поцеловал ее.
— Почему бы нам не перекусить, пока они не выдворили нас отсюда?
— Это ты про еду? — К ней, вне всякого сомнения, вернулось хорошее настроение.
— Это я про еду, про наш завтрак. В следующий раз закажем что-нибудь другое. Теперь ведь уже нет никаких сомнений, что следующий раз состоится?
— Никаких. Только я надеюсь, что урегулирование разногласий между нами пройдет более гладко.
— Мы потренируемся.
— Кстати, который час?
Я посмотрел на часы.
— Четверть одиннадцатого. Мы здесь уже двенадцать часов.
— А кажется, что больше.
— Согласен. Это значит, что мы должны позавтракать, одеться и ехать. Стив уже, наверное, бушует. Я не хочу опоздать на дневное занятие.
— Это мужчина или женщина?
— Это молодой парень, думаю, лет семнадцати, где-то так. Он один из самых старших, с кем я занимаюсь, кроме тебя, конечно. С меня достаточно знакомства с тобой!
— Уже легче. Это будет очень нескромно, если я спрошу, есть ли у тебя кто-то сейчас?
— Да, в смысле, это нескромно, и нет, что касается того, есть ли кто у меня. А у тебя?
— Нет, уже несколько месяцев.
— Это удивительно.
— Иван, я могу попросить тебя кое о чем?
— Я сказал: завтрак и ничего больше.
— Перестань, я серьезно.
— Проси, чего хочешь. Отказать я всегда смогу.
— Я хочу, чтобы мы были честны друг с другом во всем. Я должна знать, что могу спросить тебя о чем угодно и что услышу в ответ только правду, какой бы она ни была.
— Это будет нелегко.
— Я знаю. Но я не хочу мучиться, гадая о том, что же происходит между нами. Это меня убивает.
— Я знаю. Меня тоже. Хорошо, попробуем. Но я оставляю за собой право не говорить о том, что мне неприятно. Согласна?
— Согласна. И я оставляю за собой такое право.