Зельду непрерывно интервьюировали, фотографировали, она стала объектом постоянного внимания публики и часто тяготилась этим. Особенно старался ее рекламировать агент Генри Мизерва, предприимчивый молодой еврей. Он даже предлагал ей устроить бесплатный отпуск всевозможных, косметических средств и туалетных принадлежностей, если она разрешит магазинам, торгующим подобным товаром, объявить ее своей клиенткой. Но такого рода реклама была противна Зельде. Другое дело — сниматься. Это она любила. Все газеты и журналы помещали ее портреты. Однако в конце концов и от этого она устала. Она еще не утратила любви к нарядам, но одевалась теперь со строгой простотой, без прежней пестроты, отчего ее красота только выигрывала.
4
Из всех, кто интересовался судьбой Зельды, один только Джон Чепмэн радовался ее счастью, не завидуя и не ревнуя. Он буквально приходил в экстаз от каждого нового ее успеха, весь трепетал, от наплыва чувств. В первые недели он не пропускал ни одного представления и, не имея возможности купить место в партере, стоял где-то на галерке. Выходя из театра после спектакля, Зельда часто замечала его высокую фигуру в толпе зевак у подъезда. Он поджидал ее здесь, конечно, для того, чтобы проводить домой, но Зельда чувствовала себя слишком усталой, чтобы выносить чье-либо общество; кроме того, хотелось домчаться домой в таксомоторе, но с Джоном это было невозможно: Зельда не могла позволить ему платить, если же она платила сама, Джон обижался, начинал говорить длинно и утомительно, и надо было делать над собой усилие, чтобы слушать и отвечать. Зельда прекратила это раз и навсегда, наняв автомобиль, который каждый вечер отвозил ее домой. Она выходила через боковую дверь, вскакивала в автомобиль, захлопывала дверцу — и через семь минут оказывалась у себя в комнате, а еще через десять — в постели.
Джон же брел домой один. Как Зельде ни жаль его было, но позволить ему провожать себя было выше ее сил.
Однажды он напомнил ей об обещании сходить с ним в гости к его сестре и племяннику. И в ближайшее воскресенье они отправились пить чай к миссис Харни в «Нидерландский отель», Зельде было любопытно посмотреть на родственников Джона. Сестра его была состоятельная вдова, а ее сын получил образование в Европе, откуда они оба недавно вернулись. Миссис Харни оказалась хорошо и со вкусом одетой седовласой дамой, обладавшей глубоким и мягким голосом, простыми и милыми манерами. Она встретила Зельду очень тепло и сразу ее очаровала. Никогда еще приятельница Джона не встречала такой культурной, утонченной и привлекательной особы. Миссис Харни, конечно, видела «Дженни» и была в восторге от пьесы и от игры Зельды.