Украли солнце (Успенская) - страница 160

— Хочешь, буду охранять его? Он открыто ходит по городу.

— Думаю, муж больше не допустит этого. Сегодня, сказал, даст ему вертолёт.

— Когда-нибудь выйдет в город, и я буду сопровождать его!

— Спасибо, мой мальчик, за поддержку. Только мы с тобой не сможем защитить его от Будимирова, возможности которого безграничны.

Владим улыбнулся.

— Могу пойти к нему, знаю, где он живёт, научу его не дышать и приёмам защиты. Скажу, что от тебя.

— Ни в коем случае. Муж не сказал ему, что он родной дядька, что я жива и здесь. Я не согласна с этим, но не смею нарушить его решение. Он лучше понимает ситуацию.

— Я скажу Коре, что это твой сын, и она не отойдёт от него.

— Нет, мой мальчик! Никто ничего не должен знать.

— Пожалуйста, перестань волноваться, мать. С этой минуты на улице он будет под моей защитой.

Утром пошёл в тот же цех. Уже более внимательно пригляделся к тем, кого отобрал накануне. И после вчерашнего урока с Конкордией уже легче перенёс распыление препарата.

И снова она пришла на помощь. В середине дня позвала к шефу. А когда вышли на террасу, сказала, что Апостол предоставляет ему кабинет и просит поговорить с теми, кого нашёл.

— Сумеешь справиться один?

— Сумею! — даже не задумавшись, выпалил он.

Не нужно больше торчать в цехе!

— Возьми и роботов тоже. А то не известный нам доброхот-доносчик взобьёт пену: поднимет на ноги все службы.

— А где же будет Апостол в это время?

— В местной командировке, вернётся к вечеру.

Попросил начальника прислать ему людей, вышел в коридор и тут же увидел брата.

— Мне не нравится твоё поведение, ходишь во время рабочего процесса без дела. — Сейчас пустит «петуха». Даже голос изменился, потерял свой тембр. — Я всё вижу, я слежу за тобой. Требую, чтобы ты прошёл путь, какой проходят все: ступай к станку. Иначе придётся применить насилие.

Лучше бы он умер! Этот чужой Любим не остановится ни перед чем: в самом деле, призовёт молодцов, вкатит препарат.

Какое-то время оцепенело смотрит на брата и для себя неожиданно говорит точно таким же тоном, что и он:

— Ты сам объяснил мне: трудолюбец должен подчиняться своему начальнику. Он дал мне задание. Кажется, он и твой начальник. Вот и решай мою судьбу с ним. Передаст он меня тебе, буду делать, что велишь ты.

— В твоих рассуждениях есть логика. Поговорю с Номером 101. Ты мой брат, и это мой долг воспитывать тебя, — сказал строго и чётким шагом зашагал прочь.

До кабинета Апостола добрался в полном изнеможении. Был брат. Нет брата. Залпом выпил три стакана воды, съел три куска хлеба. Боль в голове притупилась.