Протестные манифестации раздражают и пугают власть. Новые идеологи разработали — под заказ — хитроумную систему, получившую название «управляемая демократия». По сути чистый сатанизм. В ее основе — благая идея гражданского спокойствия, то есть намерение — примирить классы, на практике осуществить мистическую идиллию, когда в тенечке, под кустиком лежит забавная парочка: волк-живодер и серенький зайка. По обстоятельствам этот дуэт можно очеловечить. Представьте себе: по Арбату, обняв за плечи друг друга, идут известный олигарх и безымянный бомж с побитой в драке рожей. Они подходят к «Праге», и швейцар в ливрее, украшенной от ворота до полы дорогими позументами, угодливо распахивает перед ними зеркальные двери.
Между тем действительность преотвратна и жестока. «Больше трех не собираться!» — такое теперь уличное правило из тайных параграфов царской охранки. Это снова обрело актуальность не только в скрижалях МВД (для внутреннего пользования), но повседневно, активно внедряется в жизнь.
В 2007 году, ненароком выйдя в сторону Триумфальной площади, я был повален наземь и жестоко избит омоновцами, потому что у подножия памятника Владимиру Владимировичу Маяковскому по недоразумению в кучке граждан оказался четвертым.
Факт налицо: инакомыслящих снова загоняют на кухни. Хотя, с точки зрения здравомыслия, для любой власти лучше, ежели люди перед глазами, на виду. В замкнутом пространстве, по законам химии, многократно возрастает сила взрывоопасных смесей. Пускай уж оппозиция «выпускает пар» не тайком, а открыто, под неусыпным наблюдением ОМОНа. Это отнюдь не хитрость и не публицистическая метафора, — факт медицинский. Практикой проверено. В переполненных больничных палатах, но с дружественно настроенным контингентом выздоровление пациентов идет активней даже при сокращении норм лекарственных средств.
Нечаянно выплеснулось вдруг на страницу такое вот отнюдь не лирическое отступление от магистральной темы. По слухам, такой прием был в ходу среди пишущей братии в шестидесятых-семидесятых годах. Это называлось так: высказать серьезное как бы в порядке бреда… Что порой случалось и невпопад. Однако искушение пишущего подчас бывает столь сильным, что противостоять ну никак нельзя. И тогда, кажется, был тот самый случай.
Часто к нам наведывался лысый бородач. Никто не знал его имени, однако признавали за своего. Специально для него кто-то поставил возле вешалки обшарпанный стул. Незваный гость сиживал на нем часами, как правило молча или же — по обстановке — деликатно в кулак покашливая. Таким образом выказывал вроде б как личное отношение к обсуждаемым вопросам, особенно к репликам, анекдотам. Кстати сказать, некогда на русской сцене существовало ходячее амплуа: молчаливый резонер. Оный изредка ненавязчиво — по ходу действа — бросал в публику прописные истины. Порой в том действительно была нужда, дабы сидящие в зале (и особливо в дорогих ложах) не дремали. Ну и, разумеется, все-все понимали, что оно и к чему.