— Плюнь, браток, не связывайся, — посоветовал Борис Николаевич. — Если же повторится, тогда уж катанем общую телегу, прямиком в горздрав.
Внял совету ближнего. Не стал собачиться. Да и силенок не было.
На том приключения не кончились. Из холодильника умыкнули кус сыра. Для неработающего пенсионера — весомая потеря. Тем более что накануне продукт сей чуть не втрое подорожал. Было подозрение, к краже причастны кавказцы из бокса, что напротив нашей халупы. Накануне там была ночная гулянка. Искали закусь… Аллах им судья. Наступил сам себе на горло: подавил крик… Задумался о вечном, высоком. Вывело из забвения очередное (внеочередное!) ЧП. У крайнего в нашем ряду Левицкого В. В. украли бумажник. Ценное выпотрошили, документы нашли в урне на межэтажном переходе. И за то, как говорится, спасибо. Однако настроение в палате скверное: хоть тикай. Это — не больница, а одесская барахолка сороковых годов прошлого века.
2
На пятые сутки синклит отделения определил диагноз: пневмония с бронхиальным компонентом. Койка моя стояла у окна, из щелей дуло, как из подворотни. К тому же двери в палату не закрывались. Их сорвал с петель сквозняк в бытность июльской бури. Потому мои компаньоны, кроме основных своих болячек, периодически обретали новые. Порог 61-й больницы переступил я с температурой 37,4, через трое суток на градуснике было 39, 6. Чувствовалось, и это не предел.
Сменили антибиотик. Сказали: кончился! Назначили то, что оказалось под рукой. И опять незадача. Лечащий врач Татьяна Юрьевна, торопясь в отпуск, не указала дозировку. Впереди же было целых два выходных дня. Медсестры на свой риск решили: выдавать уменьшенную дозу.
В понедельник с отчаянья постучался в дверь кабинета завотделением А. З. Нагиевой. Поведал о своих злоключениях. Алина Зиятдиновна посмотрела на меня печально и молвила:
— Больше юмора, больной. Вам вредно волноваться.
Рад бы шутки шутить, душевных сил не хватало, чтобы нейтрализовать окружающее зло.
Первый зимний день календаря запомнился тем, что получил изрядную дозу адреналина прямо в сердце. Случилось это у кабинета ингаляций. Здесь всегда сутолока, толчея. Страсти накаляют блатные с улицы. Услуги они, как правило, получали без очереди, по персональному вызову медсестры. Талон у меня был на 9.20, часы показывали уже половину одиннадцатого.
На меня нашла оторопь, апатия. Захотелось свернуться калачиком. Жаль, мала была скамья. Еле ноги волоча, дошел до лифта. Потом по стенке, по стенке доковылял до своего логова. Левицкий с одного взгляда определил мое состояние и пошел искать врача.