Жизнь соткана из сплошных противоречий. Бабушка Ирины, Капитолина Аркадьевна, принадлежала к старинному дворянскому роду, имела собственную деревеньку под Рузаевкой, в Мордовии. Но то была страшная семейная тайна, на эту тему открытым текстом не говорили даже в семье. Так что среди домочадцев бытовала скрытая неприязнь родителей к существующему строю, к советским порядкам, нравам, хотя никто из близких не почувствовал на собственной коже «ежовых рукавиц», не побывал в бериевских казематах. И все же отдавали должное коммунистам… Да, они поддерживали в стране строгий порядок, тем самым как бы удерживали народ в узде, не позволяли людям шататься, расслабляться. В конечном счете все это служило высоким общественным задачам, идеалам.
— Вы, наверное, тоже точно такого же замеса? — напрямик спросила меня Ирина Сергеевна.
Я не собирался противоречить. Со своей стороны с ходу выдал наш семейный анекдот.
…Однажды моя мама, замешкавшись, опоздала на службу минут на двадцать и таким образом попала, как тогда выражались, под наркомовский указ… На разгильдяев накладывался административный взыск. Маму судом судили как злостную прогульщицу и вынесли вердикт: отработать целую пятидневку с метлой, по соответствующей тарифной ставке дворника. Зато какой потом смех в нашем доме стоял год или два.
Сей анекдот Ирина Сергеевна так прокомментировала:
— Я уверена, в тех порядках была своя суровая необходимость… Да иначе нам Гитлера ни за что бы не одолеть. — После паузы, сделав на лице серьезную мину, изрекла нечто вроде сентенции:
— Русская интеллигенция не может не фрондировать. Это наша национальная черта.
Мои родители были интеллигентами в первом поколении, откровенно говоря, получили от новой власти немало реальных житейских благ. Вместе с тем нутром поддерживали некие принципы и максимы из популистских программ Бухарина, Зиновьева, Каменева и даже Троцкого. Свои политические мнения отец и мать публично не высказывали, но вечерами, за чаем часто спорили до хрипоты, крика. В их дискуссиях изредка принимала участие и моя тетушка, комсомолка Таисия. Как я теперь понимаю, роль ее была чисто резонерская; несмотря на молодость, она выступала как трибун, как третейский судья. Ведь наша Тая была завзятая активистка городской организации КИМа… Так что когда родители сгоряча переходили некую незримую грань (например, в запале поносили вождя), Таисия Алексеевна, склоняя голову набок, часто говаривала: «Ну вот, мы уже покусываем сосцы кормящей груди». Что на спорщиков всегда действовало отрезвляюще. Мета в таких случаях отправляли в постель; отец же отчего-то бежал на кухню и долго там полоскал рот.