В полночь, когда прочие улеглись, а Ратманов избрал Окунева для последней аудиенции, Игорь Савельев установил рацию на столе и попытался поймать новые сигналы.
Пеленгатор молчал — никто в радиусе трех километров не работал на рации. Эфир, напротив, жил бурно и повседневно, словно никакого крепостного права не существовало в природе. Милиция в Перове ловила трех хулиганов, разбивших витрину на улице доблестного подпольщика Корсунского. Начинающий любитель из Читы интересовался, как собрать радиомаячок для кошки. Киров и Сыктывкар обсуждали, с помощью какого устройства и на каком расстоянии снимали переговоры в «Анатомии протеста».
На частоте 114,7 Савельев услышал внятное:
— Повторяю! Берег реки обитаем (шумы). При попытке контакта мы потеряли одного. Ответьте «Астре»! Повторяю: племя на берегу реки унесло одного. Припасов осталось на три дня. Все, кто может…
Голос был явно мужской, низкий, не столько просящий, сколько повелевающий. Это почти наверняка был Трунов — привычка командовать не покинула его и в бедствии. Но что за племя и кого они потеряли?
Савельев попытался ответить, но предполагаемый Трунов отключился. Надо было шарить вокруг, и Савельев принялся ласково, ювелирно сканировать пространство вокруг таинственной частоты. Очень скоро в уши ему буквально ворвался захлебывающийся, умоляющий голос:
— …кроме тебя некому! Отец, что бы ни было, прошу тебя, отец! Никого больше (яростные помехи) ни одного слова (треск) и помни, что всегда, только по утрам…
Загадка была почище записки капитана Гранта. Самое досадное состояло в том, что никто не сообщал координат, примет, конкретных обстоятельств: все жаловались, умоляли, а чуть доходило до дела — либо вступали помехи, либо вовсе прерывался контакт. Наконец молодой мужской голос отчетливо сказал:
— Это вопрос жизни и смерти. Если помощь не придет через три дня, все останутся здесь. Координаты: 59 градусов 28 минут северной широты, 61 (помехи) восточной долготы. Повторяю: всем, кто слышит. Осталось девять человек. Всем, кто слышит. Сообщите родственникам: группа (треск, обрыв связи).
Это было уже что-то: явно район Перова, но восточнее. Теоретически сигнал мог идти с берега Лосьвы — у Савельева не было карты, он растолкал Дубняка и уселся с ним определять полосу будущего поиска. Получался довольно приличный сегмент — в два дня точно не обойти, но там, где река делала петлю, примерно в двадцати километрах от бывшего колхоза, была точка, отвечающая всем условиям. Никакого жилья там не было отродясь, в пятнадцати километрах ниже по течению — деревня Зуево, обозначенная как нежилая.