Лефевр обернулся и посмотрел вслед Люси.
— Довольно часто, когда правда невыносима, люди находят спасение в фантазиях. Мне доводилось наблюдать много тому примеров… — Не дав мне ответить, он отрывисто добавил: — Но Гринуэй, пожалуй, будет гадать, куда я запропастился. До свидания, мисс Мартин!
С этими словами доктор коснулся своего цилиндра и быстро зашагал прочь.
Элизабет Мартин
Я не знала, что делать дальше. Люси ведь могла убежать и в дом. Если так, она, скорее всего, заперлась в своей комнате и не откроет мне дверь, пока не успокоится.
С другой стороны, Люси известно, что в первой половине дня в доме работает крысолов. Вряд ли ей захочется видеть его, да и теток тоже, учитывая ее теперешнее состояние. Куда же еще могла она побежать?
На пляж! Она сама говорила о калитке в живой изгороди в углу парка. Доктор Лефевр за завтраком рассказывал, что накануне после ужина вышел из парка к пляжу. Если он нашел выход, да еще при лунном свете, значит, найти его не так трудно.
И все же, если бы я не знала про калитку заранее, я бы, скорее всего, не заметила ее. Я удивилась, что доктор нашел ее ночью. Маленькая деревянная калитка была совершенно закрыта крупными листьями лавра. Вряд ли ею часто пользовались. Впрочем, несколько веток лавра по бокам оказались обломаны. Я остановилась и осмотрела их. Надломы свежие… возможно, ночью куст повредил Лефевр… или таинственный мужчина с белой собачкой? Неужели он вошел в парк со стороны моря? Более старые надломанные ветки могли оказаться делом рук Люси. Я толкнула калитку. Изгородь сопротивлялась, но петли оказались хорошо смазаны (еще один сюрприз), и стоило мне хорошенько надавить, как калитка распахнулась. Я вышла на берег моря.
Солнце ярко светило мне в лицо. Я остановилась, чтобы насладиться теплом и полюбоваться чудесными солнечными зайчиками, плясавшими на воде, чуть в отдалении, потому что снова начался отлив. Береговая линия острова Уайт с холмами и зданиями так и манила к себе. Но близость острова была иллюзорной.
Мне стыдно признаться, но минут на десять я совершенно забыла о том, что разыскиваю Люси. Наверное, мне хотелось ненадолго выбросить из головы здешние мрачные дела. Люси мне нравилась; мне хотелось ей помочь, но я не знала, кому здесь можно верить и кто говорит правду. Люси часто бывает откровенна вплоть до наивности, но внезапные перемены настроения затрудняют общение с ней, а иногда делают и просто невозможным. «Я хорошо научилась подслушивать», — без тени смущения призналась она. Может быть, она способна и на другие уловки.