Стефани закусила губку, как всегда, когда не знала, как поступить. Он ненавидел себя за то, что заставил ее выбирать между матерью и отцом, но другого выхода не было.
Наконец она пошевелилась… один шажок, другой… и ее маленькие ручки обвили его шею, личико прижалось к его щеке.
А он… он стиснул ее дрожащее тельце и прошептал:
— Я люблю тебя, детка. Всегда любил.
Она подняла головку, взглянула на него изумленно и… счастливо.
— Я рада, что ты не умер.
Слезы подступили к его глазам. Он ни разу не плакал, пока ее не было, но теперь готов был разрыдаться. Нельзя, он должен держаться. Нельзя больше пугать малышку.
Она провела ладошками по его лицу.
— А у тебя совсем нет бороды.
Уайт улыбнулся знакомому заявлению. Стефани любила смотреть, как он бреется. Сидела рядом, и они разговаривали, пока он собирался на работу. Как же он соскучился по тем дням!
— Мы можем идти домой? — спросила Стефани.
— Конечно. Мы идем домой.
— А можно Сара пойдет с нами?
Уайт взглянул поверх дочкиной головки на явно встревоженную Сару.
— Да. — Как он мог ответить иначе. Нельзя разлучать Стефани с ее лучшей подругой, а что дальше, он решит потом.
Адрианна подошла к ним.
— Привет, Стефани, ты меня помнишь?
— Помню. Вы добрая, вы давали нам пиццу.
— Верно. Хочешь, я помогу тебе собрать вещи? И твои тоже, Сара. Бен будет очень рад видеть вас обеих.
— Вы знаете, где Бен? — спросила Сара.
— Я знаю, что он вас ищет. Где ваши вещи?
— В спальне, — ответила Стефани.
— Давайте заберем их, — предложила Адрианна.
Стефани взглянула на Уайта, словно спрашивая разрешения, и он кивнул. Тяжело было отпускать дочку пусть даже на пару минут, но он знал, что с Адрианной она в безопасности. И он должен был поговорить с Джен наедине.
— Иди с Адрианной, — сказал он, поднимаясь.
Когда девочки ушли, Уайт повернулся к бывшей жене.
— И что теперь? — с вызовом спросила она, скрестив руки на груди, мол, хоть она и проиграла, но не считает, будто сделала что-то плохое.
— Отправишься в тюрьму, — ровным голосом произнес он. — Ты нарушила судебный приказ.
— Ты не можешь так со мной поступить. Подумай о Стефани. Подумай, что она почувствует, если увидит, как меня арестовывают.
— Ты не заботилась о ее чувствах, когда говорила, что я умер. Как ты могла, Джен?
— Мне пришлось. Она плакала и плакала и все ныла: «Хочу к папочке». Просто сводила меня с ума.
Одна мысль о том, что дочка просилась к нему, а его рядом не было, сводила с ума его.
Уайт достал телефон, набрал номер Джоша.
— Я нашел Джен. Пришли машину на Хайд-стрит, четырнадцать двадцать шесть.
Отключаясь, Уайт услышал, как Джош выругался.