— Ты уверена?
— Совершенно. Я сама их расставляла, еще в мае. Ты здесь что-нибудь трогала?
— Что я, с ума сошла?
— Вот именно. А теперь посмотри сюда. Вот эта папка со счетами всегда лежала слева, а сейчас она на середине. Видишь?
Я добросовестно вытаращила глаза, пытаясь увидеть то, что Алиция называла папкой со счетами. На письменном столе находилась какая-то коробка, прикрытая крышкой в цветочек, корзинка с нитками, одежными щетками и еще чем-то, может быть, кремом для обуви, две черные сумки, несколько пар перчаток, чулки, множество разнообразных бумаг, нижняя юбка, моток веревки и большой кухонный нож. Ничего похожего на папку не было.
— Нет, — сказала я вежливо, но решительно. — Не вижу.
Алиция нетерпеливо отодвинула одну из сумок и показала край пластиковой папки для документов.
— Теперь видишь? А раньше она лежала там, на левой стороне. Тут кто-то рылся!
— Я даже могу тебе сказать, кто, — мрачно произнесла я. — Убийца. Потерял терпение и сам стал искать письмо от Эдека. Видимо, у него небольшой выбор: найти письмо или убить тебя. Может, ты знаешь что-то, что его погубит…
Я замолчала и подозрительно посмотрела на нее. Она в ответ подозрительно посмотрела на меня, села в кресло и задумчиво уставилась в пространство.
— Ты что-то знаешь, — сказала она наконец.
Я спихнула со стула какие-то вещи и тоже села.
— Не уверена. Возможно. Зато ты, по-моему, знаешь что-то, чего не знает никто другой. Что это может быть?
Алиция оторвалась от изучения пространства и посмотрела на меня.
— Совершенно точно никто не знает, где я закопала цветочные горшки с клубнями. Но я этого тоже не знаю. Уже несколько месяцев не могу их найти.
— Сомнительно, чтоб его интересовали клубни. Особенно, если учесть, что их давно уже удар хватил…
— Подожди, — прервала Алиция. — Он не знает, что я не знаю. Он думает, что я знаю!..
Мгновение мы молча смотрели друг на друга.
— Ха! Мне всегда казалось, что в компании ты становишься умней. Ясно: он думает, что ты знаешь, и не знает, что не знаешь. А может быть, ты что-то должна узнать?
— Интересно, ты-то что знаешь? — не поднимая головы, вымолвила Алиция. — Ясно же, что не в красной рубашке дело. С чего этот черный тип тебе втемяшился?
— Ладно, — после некоторого колебания согласилась я. — Ладно уж. Черный тип из Варшавы может быть замешан в некоторые несимпатичные дела, а черный тип из Копенгагена связан с одной особой, присутствовавшей во время убийства…
Алиция вскинула голову и вдруг резко вскочила со стула.
— А ну, иди отсюда, холера! — заорала она страшным голосом, бросаясь на меня.