— Сходила бы проведать Абэ, когда стемнеет, — сказал однажды Матаситиро жене. — Они теперь у князя в немилости, затворились в усадьбе, мужчине к ним не пройти. Я не могу относиться к ним как мятежникам: ведь я знаю, как все случилось, к тому же мы старые друзья. Тебе, женщине, проще потихоньку к ним пробраться. Если тебя и увидят, думаю, особой беды не случится.
Жена собрала кое-что из еды и под покровом темноты прокралась к соседям. Случись так, что ее схватили бы, она взяла бы всю вину на себя — не стала бы подставлять под удар мужа.
Абэ несказанно обрадовались. Кругом, жаловались они, весна, цветут цветы, поют птицы, а мы сидим взаперти, забытые богами и людьми. Они от души благодарили соседа, который не оставил их заботами в лихие времена, и его жену, не побоявшуюся наведаться к ним. Женщины сокрушались, что некому будет прийти к ним на могилы, и просили:
— Пожалуйста, не забудьте, помяните нас хотя бы разок. Дети хороводом вились вокруг жены Цукамото, она всегда была к ним добра, и они никак не хотели ее отпускать.
170
Вечером, накануне штурма усадьбы, Цукамото Матаситиро мучительно думал, что предпринять. Семья Абэ — его друзья. Может быть, в последние дни они и совершили какие-то ошибки, и все же он послал жену их проведать. Но вот приближается утро, когда по приказу князя их дом возьмут приступом, самих же истребят как мятежников.
Вмешиваться в эти дела запрещено приказом даймё, надо только следить, чтобы не было пожара. Но какой же воин в такое время усидит сложа руки? Долг — это одно, а чувства — другое. «Я должен что-нибудь предпринять», — думал Матаситиро.
Неслышными шагами он спустился в окутанный сумерками сад, подошел к бамбуковой ограде, отделявшей его усадьбу от усадьбы Абэ, и перерезал на ней все веревочные переплетения. Затем вернулся в дом, достал копье, снял с него наконечник с гербом в виде соколиного крыла и стал ждать рассвета.
Такэноути Кадзума, назначенный командовать штурмом главных ворот усадьбы Абэ, был самураем из славного рода. Его предок Симамура Дандзю Таканори служил у Хосокавы Такакуни и получил прозвище Крепкий Лук. В четвертом году Кёрову, когда Амагасаки Такакуни проигрывал сражение при Сэпунокуни, Дандзю схватил за руки двоих неприятелей, втащил их в море и сам погиб вместе с ними. Его сын Итихэй поступил на службу в дом Кавати-но Ясуми, носил фамилию Ясуми, но когда получил во владение Такэноути, стал прозываться Такэноути. Есихэй, сын Такэноути Итихэя, служил у Кенией Юкинаги. Он отличился при осаде замка Ота в провинции Кии, за что от самого верховного военачальника Тоётоми получил в подарок белую церемониальную одежду с красными эмблемами солнца на плечах. Во времена покорения Кореи его три года продержали во дворце короля Ли в качестве заложника дома Кониси. После того как дом Кониси пришел в упадок, он нанялся на службу за тысячу коку к Като Киёмасе.