— Ну-с, покажите попку, — сказала докторша. Даже мама и жена не называют эту сторону Петрова попкой. Начался осмотр, похожий на испытание паяльником. Петров отрекся от учения Коперника и поклялся гулять до Парижа всякий час, невзирая на погоду. Сейчас он чего-то пьет, чего-то мажет, ждет операцию и пишет мне в скайпе убедительные строки. Умоляет ходить без перерывов. Вот мы с Катей и гуляем. По пляжу, по шоссе, по лесу и деревне. Я купил четыре пары сандалий. По Катиной классификации у меня почти депрессия.
А мой знакомый алкоголик, бросая пить, вступил в клуб любителей бега. Он не знал всех значений слова «бегать». Оказалось, это клуб супермарафонцев. У них малая дистанция — восемьдесят километров. А если погода хорошая, они освобождают выходные и бегут двести. Теперь алкоголик не то что не пьет, но даже уже не ест. Живет один, работает на обувь. В сравнении с ним я веселый, босой хохотун.
Очень легко, оказывается, дружить с тем, на ком жениться невозможно. Из-за отсутствия матримониальных планов мы смело говорили о делах сердечных.
— Вам правда хочется, чтобы она вернулась? — спрашивает Катя.
Она — это Люся. Я говорю, что восстанавливать брак не собираюсь. Катя вздыхает будто бы удовлетворенно. Это она радуется за друга, думаю я. Версия ревности мне бы понравилась больше, но такое в природе невозможно. Ей тридцать два, она прекрасна. А я формально литератор, но умом и манерами тот же сантехник. Настоящие писатели куда породистей. Ходят тише, шутят тоньше. Катя говорит:
— По законам аюрведы вы должны благодарить Люсю. Хотя бы мысленно!
— Еще чего!
— Ну да. Она многому вас научила.
— А вы своему Генриху благодарны?
— Как-то нехорошо вы акцентируете слово «своему».
— Хорошо, просто Генриху… Не потому ли он сидит в Москве, а вы здесь, что оба понимаете: помочь друг другу вы смогли, но жить вместе — это совсем другое?
— Какая странная трактовка.
— Житейский опыт.
— Интересно, почему вы, такой умудренный, суп себе варите сами?
— А вы вообще питаетесь соломой.
— А вы дурак!
Катя уходит вперед, я иду следом. Потом она замедляет шаг, я догоняю. Следующий километр гуляем молча.
— Что это за птица? — спрашивает она, глядя в куст.
— Опять зяблик. Брат предыдущего. А может, не брат, а тот самый. Сюда перелетел. Мы зябликов не различаем, а он этим пользуется.
— Следит?
— Люся запросто могла нанять шпиона-зяблика.
— Тогда давайте притворимся, что у нас все хорошо.
— Но вы же понимаете, что это будет неправда?
— А как же! Придем домой, продолжу вас ненавидеть. А сейчас расскажите что-нибудь.