— Если они будут так же оплачены — всегда обращайся! — она подхватила сумочку и вышла из комнаты. Гюнтер услышал стук ее каблуков по паркету, затем — звук хлопнувшей дверь.
Втайне он думал, что страсть понтифика к его подруге носит временный характер и, поиграв с ней немного, высший оставит Лину в покое. Это, разумеется, разбило бы ей сердце, а потом очень удачно и, главное, вовремя, появился бы верный друг для утешения несчастной смертной. И сумел бы выставить понтифика в еще худшем свете, чем есть, окончательно подорвав и доверие девушки к нему, и симпатию. А что управляется лучше, как не разочарованная в любви женщина?
Но особо надеяться на это не следовало, поэтому парень решил подстраховаться. И тут на сцене появилась Магдалена. Предполагая, что вампирка испытывает к смертной больше презрения, чем ненависти, Гюнтер решил задействовать ее, но блондинка парня неприятно удивила. Вместо того, чтобы скомпрометировать Лину при помощи бывшего мужа, что однозначно отвернуло бы от смертной понтифика, она с Ланевским сочинила собственный план по уничтожению ненавистной шлюхи.
Гюнтер поначалу бесился и рвался вернуться в Москву, чтобы силой вывезти Лину. Он понимал, что Марк вряд ли будет снисходительно выполнять все просьбы своей смертной любовницы. Подстава Магды грозила Лине очень крупными неприятностями, вплоть до смертной казни. Попытку влезть в список таким откровенно преступным способом понтифик не простит, ведь это касается всего клана.
Но затем парень успокоился и разумно все обдумал. Если Марк поставил на Лину свой инициал, то вряд ли бездумно отправит на смерть, скорее попытается вытащить ее, даже фальсифицируя данные, а значит — Ланевский смертник однозначно, а вот Лину понтифик Дитриху не отдаст.
Придется все-таки брать дело в свои руки.
С Магдой Гюнтер решил больше не связываться, та слишком ненавидит смертную, которая обошла ее, и поэтому ничем не поступится, чтобы убрать ее.
А Гюнтеру надо, чтобы Лина была живой и принадлежала ему.
Он потер рукой лоб и потряс головой, прогоняя легкое головокружение.
Странно. Почему-то в последнее время он все чаще стал замечать за собой, что идея сделать Ветрову своим имуществом занимает все его мысли безоговорочно. Парень даже к учителю начал относится намного подозрительней, чем раньше, почти не информируя Эстебана о своих планах. Ведь тот тоже хочет заполучить ткущую, правда теперь он решил действовать через господаря румынского клана.
Порой он ощущал какой-то туман в голове, вот как сейчас. Вроде бы ничего страшного, но создавалось ощущение, что за Гюнтера думает кто-то или что-то совершенно другое, чужое и чуждое ему. И что все эти мысли насчет Лины вкладывает в его голову именно тот, другой, не Гюнтер.