Жизнь чудовищ в Средние века (Автор) - страница 14

Ведь говорится о том, что город — это собрание людей, проживающих вместе под властью закона, деревни же кинокефалов можно охарактеризовать как сотоварищества, которые мало чем отличаются от городского сообщества. Поскольку они живут большими группами, то это не может происходить иначе как в рамках закона. А соблюдение любого закона основано на всеобщем согласии. Воистину никогда не бывало так, чтобы порядок устанавливался или поддерживался иначе как нравственностью. А то, что они обрабатывают поля, пашут землю, сажают и ожидают всходов, свидетельствует о знакомстве с ремеслами. Ибо только разуму свойственно искать причину каждого действия: что способствует плодородию земли, что приводит к обильным всходам, — без подобных познаний в сельском хозяйстве ничего не достичь. Умением ткать покрывала, выделывать кожи, обрабатывать шерсть и лен обладают мыслящие люди. Без владения ремеслами тут не справиться, а освоить секреты ремесла может только разумное создание. Прикрывать срам — это признак чистоты, к которой стремятся лишь те, кто способен судить о разнице между чистотой и безобразным. Перед постыдным будет краснеть тот, кто имеет некое представление о нравственном. Все это свойственно мыслящей душе, и только лишенный разума станет отрицать очевидное. Они не видели бы различия между чистым и нечистым, не обладали бы познаниями в ремеслах, не стремились бы к сохранению закона, мира и согласия, если бы не были наделены рассудительностью и врожденной остротой ума. Поскольку Вы сообщаете, что видели у кинокефалов и то, и другое, и третье, то тем самым подтверждается наличие у них сознания. Ведь исключительно разум отличает человека от зверей. И так как они обладают тем, о чем мы говорим, то их следовало бы скорее отнести не к зверям, а к людям.

Весомым аргументом в пользу этого суждения является книга о мученичестве святого Христофора. В ней говорится о том, что он сам происходил из рода человеческого, его жизнь и мученическая смерть осенены многими добродетелями, как утверждается в этой книге, по вдохновению свыше он удостоился принять таинство крещения и обрел свое призвание так, словно дождь пролился на него из облака на небесах. И в это верят.

Народная молва утверждает много такого, что позволяет считать данное племя людьми, обладающими разумом. Исидор, когда пишет в «Книге этимологий» о разнообразии чудовищ, появившихся из рода человеческого, отмечает среди прочего: «Подобно тому как среди каждого народа живут уродливые люди, так и во всем роде человеческом есть племена чудовищ, например гиганты, кинокефалы, циклопы и прочие». Сказав так, он ясно обозначил, что считает кинокефалов нашими собратьями. Подобно тому как в каждом народе встречаются люди, которые, как кажется, родились на свет вопреки законам естества, например двуглавые, трехрукие, карлики, гермафродиты или андрогины и многие другие, живущие на самом деле не вопреки законам природы, но выполняющие свое предназначение, ибо законы природы установлены Господом, точно так же среди всего рода человеческого естественным образом существуют те, которые считаются уродливыми созданиями, — те самые люди или необыкновенные чудища, которые уже были перечислены выше, или многие другие, о коих говорить слишком долго, например пигмеи, антикауды, — у одних размер тела едва достигает локтя, у других ступни вывернуты назад, а на ногах по восемь пальцев. Гипподы — люди, сочетающие человеческий облик с конскими ногами. Макробии, которые почти вдвое выше людей; в Индии есть племя женщин, зачинающих в пять лет и живущих не дольше восьми, а также многие другие, в существование которых с трудом верится. И хотя утверждают, будто они ведут свое происхождение от рода человеческого, однако не вдруг и не сейчас мы узнали, что они наделены рациональным человеческим разумом. Почти никто не сомневается, что гиганты, упомянутые здесь, — люди, родившиеся от людей, в подтверждение этому мы не можем не сослаться и на авторитет Священного Писания. К кому же причислить кинокефалов? В данном случае ответ не вызовет разногласий, поскольку нельзя подвергать сомнению то, что пишется о святом Христофоре, а также что толкует о нем народная молва.