6. Фавны произошли от древних пастухов, живших во дни основания мира и обитавших в местах, где ныне построен Рим, и поэты слагали о них песни. Фавны появляются из червей, зарождающихся между корой и древесиной, затем падают на землю, и у них вырастают крылья, которые они впоследствии теряют, превращаясь в лесных людей. Поэты сложили о них множество песен.
Это обитающие в лесах люди, названные так воспевшими их поэтами, от головы до пупка они имеют человеческий облик, голова у них, однако, рогатая, носы похожи на клювы, а ноги и бедра у них козлиные. Поэт Лукан излагает распространенное у греков мнение о том, что они вместе с бесчисленным множеством разнообразных зверей сбегались послушать пение лиры Орфея.
Орфей же был кифаристом Энея и пятым из числа кифаристов Греции. После того как его жена Эвридика умерла от укуса змеи, он сделался безумным, играл на лире в лесу, где его слушали звери.
У сатиров носы крючком, на лбу рога, ноги подобны козьим, такого видел в пустыне святой Антоний.
Спрошенный рабом Божьим, оный ответил: «Я — один из смертных обитателей пустыни, которых язычники ошибочно называют фавнами, сатирами и инкубами».
Исидор Севильский. Этимологии. IX, III, 21
Жили в лесах этих только здешние нимфы и фавны;
Племя первых людей из стволов тут дубовых
возникло.
Вергилий. Энеида. VIII, 314–315
В скалистой долине перед святым Антонием показался огромный человек с крючковатым носом, головой, увенчанной рогами, тело которого заканчивалось козлиными ногами. Вера стала для Антония щитом и панцирем, защитившим его, словно доброго ратника, от подобного видения, однако упомянутое животное поднесло страннику мирные дары — плоды, которые приносит пальма. Увидев это, Антоний подошел ближе и, спросив, что оно такое, получил от животного следующий ответ: «Я — смертный, один из тех обитателей пустыни, которых заблуждающиеся по-разному язычники называют кто фавнами, кто сатирами, кто инкубами. Я выступаю как посланец своего стада: просим, чтобы ты помолился за нас Всеобщему Богу, который, как мы знаем, уже являлся на землю ради спасения мира, и по всей земле разнеслась тогда весть о нем». При таких словах престарелый путник оросил свой лик слезами, которые были свидетельством великой радости, наполнившей его сердце. Радовался он Славе Христовой и посрамлению сатаны, равно как и дивился тому, что может понимать речь животного, и, ударив посохом о землю, добавил: «Горе тебе, Александрия, ибо поклоняешься ты тварям заместо Бога! Горе тебе, город-блудница, куда стекаются демоны со всего света! Что ты скажешь теперь, когда на устах зверя — имя Христово!» Он еще не окончил говорить, как животнообразное существо, словно улетев, исчезло. Пусть никто не подвергает этот рассказ и тени сомнения, ибо во времена царя Константина весь мир был свидетелем подобного. Так, в Александрии приведенный живой человек подобного облика был выставлен на обозрение множества народа, а затем его бездыханный труп, обсыпанный солью, чтобы не стух на жаре, был отправлен в Антиохию, чтобы император самолично смог на него посмотреть.