— Это недоразумение. Пройдемте в мой кабинет, я все объясню.
— Объясняй здесь и сейчас, — Николас сложил руки на груди, и я снова подумала о том сколько в нем дикой энергии, мрачной, жестокой. Почему-то рядом с ним Вик показался каким-то слабым и жалким. А еще я чувствовала запах страха. Виктор знал с кем он говорит. Я в этом не сомневалась. Он боялся.
— Ваша дочь попала в аварию, ее машина перевернулась на трассе в нескольких километрах отсюда. Я привез ее в больницу, и при ней не было никаких документов. Мы провели необходимые анализы и…
— Стоп. Остановитесь. Пройдемте в ваш кабинет, — отец пошел к двери, он даже не обернулся ко мне. Виктор последовал за ним, а Ник…он остался со мной. Мне стало тесно и неуютно. Словно стены палаты начали давить на меня или его энергетика настолько пульсировала в воздухе, что стало душно. Я снова поразилась насколько яркая у него внешность. Он затмевал всех. Рядом с ним даже отец, которого я считала эталоном мужской красоты становился самым обычным мужчиной.
— Ты цела?
Я кивнула и задержала дыхание. Мне казалось, что он зол на меня больше чем папа. Странное чувство, что я должна объясняться именно с ним, а не с отцом подняло волну протеста.
— Зачем отключила телефон? Мы искали тебя несколько часов.
— Я его выкинула, — ответила заносчиво и нагло посмотрела в темно-синие глаза, — хотела хоть ненадолго избавиться от контроля, которым вы меня окружили.
— У нас особенная семья, Марианна. Мы можем найти любого рано или поздно. Так что если в следующий раз захочешь исчезнуть сообщи об этом. Мы просто оставим тебя в покое. Прятаться и скрываться бесполезно.
— Вы следили за мной. Вы прослушивали мой телефон. За мной постоянно следовали люди отца. Как вы смели? Как отец мог так со мной поступать, словно я его собственность, а не взрослый человек имеющий право на личную жизнь.
Во мне клокотал гнев и обида и я намеревалась вытрусить из них правду.
— Это не твой отец, — Николас смотрел прямо мне в глаза.
— Тогда кто черт возьми?
— Это я. Я приказал следить за тобой. Ради твоего же блага.
Я поежилась от звука его голоса, но сдаваться не собиралась. Меня бесило, что он разговаривал со мной как с нашкодившим ребенком.
— А кто ты такой, чтобы отдавать такие приказы? Кто такой, чтобы судить о том что хорошо для меня, а что нет? Я вообще тебя не знаю. Насколько я помню, семь лет назад в нашем доме твое имя произносили шепотом и желанным гостем ты точно не был.
Я могла бы поклясться, что удар достиг цели, если бы не видела собственными глазами — выражение его лица не изменилось, только глаза стали еще темнее и взгляд настолько тяжелым, что мне казалось, все вокруг завибрировало.