Но теперь этот город должен был стать для неё своего рода, спасителем. Заставить забыться, притупить боль. Только отчего-то было все так же плохо. Больно. Тяжело. Просто невыносимо тяжело. Не хотелось ни то, что говорить, дышать не хотелось. Причем самое странное, что даже плакать не возникало желания. Не было ни слез, ни истерик. Только боль, разрывающая изнутри.
Она думала, что справится. Но увидев сегодня Громова, поняла, что поездка будет гораздо сложнее, чем можно было изначально представить. И пускай Владислава не собирается ему сдаваться, она уже сомневалась в том, что сможет просто выдержать его присутствие, не сорвавшись. Потому и молчала, игнорируя его неловкие попытки завести разговор.
Благо, что эти попытки заговорить были редкими. Только на пути из офиса к аэропорту и пару раз перед самым вылетом. Остальные почти два часа в пути Влада могла наслаждаться тишиной, потому как Антон, вооружившись какой-то газетенкой, тщательно её изучал, или, по крайней мере, делал видимость. В какой-то момент девушке показалось, что он понял причину её отстраненности, потому и не донимал, чувствуя свою вину. Но сейчас, краем глаза ловя на себе нервные взгляды этого странного мужчины, осознавала, что ничего он вовсе и не понял. И словно в подтверждение, спустя пару минут, Громов пробурчал:
- Слушай, Ильина, может, хватит строить из себя мисс Недовольство? Если ты собираешься так вести себя и на деловых встречах, то все мои грандиозные планы полетят коту под хвост.
- Какие такие грандиозные планы? – резко обернувшись в пол-оборота, не выдержала Владислава. Молчать больше не было ни сил, ни желания. Она и так слишком долго терпела, чтобы не вылить всю злость на этого человека. Конечно, для выяснения отношений такси не самое удачное место, но было уже все равно. И мысленно больше не контролируя поток своих слов, выпалила - переспать со мной?!
Поймав в зеркале заднего вида усмешку таксиста, которому не составляло труда слышать все претензии Влады, брови Антона от удивления мгновенно поползли вверх. Несколько секунд он, ошарашенный прямотой заявления девушки, хмурым взглядом всматривался в её лицо. Так, что казалось, готов пригвоздить чернотой своих глаз к земле.
Несколько секунд молчания, когда Ильиной даже показалось, что она услышала, как скрипнули зубы начальника. Какие-то мгновения и она пожалела о своей нетерпимости и несдержанности хотя бы на людях. Пожалела, но сдаваться не собиралась. И в подтверждение этому, как-то выпрямилась, расправляя плечи, словно бросая вызов, при этом продолжая смотреть в бездонные омуты глаз Антона.