Проснувшись этим утром по звонку будильника, она поймала себя на малоприятной мысли — господи, да ведь ей исполнилось тридцать! В ее представлении эта дата была символом едва ли не преклонного возраста. А концом молодости — это бесспорно. Эйприл неожиданно задумалась о том, выйдет ли когда-нибудь замуж и будут ли у нее дети, и как она будет чувствовать себя, если этого не случится. А что будет, если вместо одного у нее появится целая сеть ресторанов? Ей хотелось когда-нибудь открыть еще один ресторан, но сначала нужно наладить дела с этим. Даже по прошествии трех лет ей все еще хотелось что-то улучшить, усовершенствовать, изменить. Она недавно взяла на работу второго сомелье, потому что тот, которого наняла раньше, заявил, что на него взвалили слишком много обязанностей, а в отличие от нее он не горел желанием выкладываться на работе семь дней в неделю. Сама Эйприл ничего не имела против того, чтобы вкалывать сутками. Такова ведь сама природа ресторанного бизнеса. Она просто не представляла себе, чем будет заниматься, если возьмет выходной, и поэтому никогда их не брала.
По пути на новый рыбный рынок в Бронксе она вновь вспомнила про день рождения. Матери нравилось, что они родились в один день, но в детстве у Эйприл это совпадение неизменно вызывало досаду. Ей не нравилось делить «свой день» с кем-то другим, однако теперь, повзрослев, она воспринимала этот факт спокойно. Понимала она и то, что для матери этот год будет тяжелым. Валери всегда страшилась того дня, когда ей исполнится шестьдесят. И если Эйприл не слишком серьезно отнеслась к своему тридцатилетию, то мать воспринимала свой возраст как настоящую катастрофу. Впрочем, ничего удивительного, поскольку успехов Валери добилась отчасти благодаря моложавой внешности. Сказать по правде, Эйприл было жаль мать. Она знала, что та сильно переживает по поводу того, что в ее жизни за последние несколько лет не появился ни один серьезный мужчина. Беспокоилась Валери и о дочери, о ее неприкаянности, и время от времени распекала дочь. У Эйприл же не было времени, чтобы думать о посторонних вещах, и подобные мысли приходили ей в голову лишь в такие дни, как сегодняшний. Выбравшись из грузовичка, она тотчас забыла обо всем, кроме насущных дел, и направилась к рыбному рынку, где шефы других ресторанов уже выбирали свежие морепродукты. Она пробыла на рыбном рынке до шести часов утра, после чего поехала на овощной рынок, где провела еще полтора часа. Незадолго до восьми она вернулась на Двенадцатую Литл-Вест-стрит и сделала себе огромную чашку кофе с молоком. Что может быть лучше чашки горячего кофе после промозглого утра, проведенного на рынках?