— Мазар, что ли, спрашивает? — переводчик оглядывается на остальных.
Иностранец показывает жестами. Получается что-то знакомое.
— А, татарские могилки. Не проедешь там сейчас. И пешком не пройдешь — увязнешь. Гадюки просыпаются. Жаман! Плохое сейчас место! — говоривший джигит даже заматерился — вот до чего место плохое, выходит.
Рыжему переводят:
— Бэд …Вэри бэд. Снэк. Снэйк. Жылан, короче. Много.
Кто же он, интересно?
Слышу, о нас разговаривают. Если слышишь «орыс, орыс» и замечаешь косые взгляды в твою сторону — это о тебе. И, уже развязаннее и нарочито громко:
— Эти тоже, что ли, ирландцы? — кивают в нашу сторону.
— Да нет, башковские гости. Это где еще эта их, Светочка…
Дружный гогот. Теперь меня уже совсем не таясь, бесцеремонно осматривают с головы до ног. Борька маячит сзади. Спрятался за сестрину спину, называется. А я в куртке с чужого плеча, в сапогах с отвернутыми голенищами.
Думают, наверное: «Что за бешара такая приехала?» Бешара — нищенка по-казахски. Подхожу еще ближе, игноря толпу. Вспоминаю свой английский:
— Вы действительно из Ирландии?
Рыжий кивает, улыбается.
— Что, прямо вот так, на мотоцикле?
Он опять кивает.
Тут Борька встревает:
— А море?
Рыжий услышал, развеселился:
— Аморе? Любовь? Итальяно?
Местные ржать начали — тоже мне…
Бурчу:
— Никакое не итальяно. Казахстано. Мой брат спрашивает, как вы на мотоцикле через море из своей Ирландии сюда доехали.
— Самолет. Потом — поезд. Тоннель. Под Ла Маншем.
Бросаю на Борьку гневный взгляд: вылез со своим морем, а меня тут оборжали. Сказала б ему, но нельзя, вокруг внимательные слушатели.
— А зачем вам татарские могилки?
— Это важный исторический памятник. Хочу посмотреть. Там есть музей? Можно ли нанять экскурсию?
Господи, какие идеалистические представления у этого человека. Даже жалко его стало.
— Мой знакомый историк занимается изучением этих объектов. Я могу вас познакомить. Он все расскажет.
— Поехали! — и этот человек призывно хлопает обветренной рукой по своему байку.
Ни за что и никогда. Я их боюсь, мотоциклов. И потом, Михаила-историка сейчас, как я подозреваю, на семи собаках не сыщешь.
Смотрю, а у рыжего интерес в глазах, воодушевился, опять приглашает:
— Это прекрасно! Не бойся, это прекрасно! Жаксы, жаксы! (*т. е. «хорошо» по-казахски) Вот увидишь!
— А по-русски вы говорите?
— Немного. А ты разве понимаешь?
Господи, откуда такие только берутся.
Борька хозяйски дергает сзади за полу куртки:
— Татьяна, пора домой, мама ждет.
— О, Татьяна! Татьяна? — будто пробует мое имя на вкус этот ирландец. — Тать-я-на. А я — братан!