Тут Володя открыл их затею: они решили забрать Януша и Эдгара, поужинать вместе и повеселиться, а домой Януш поедет следующим, утренним поездом.
Перспектива в самом деле была заманчивая. Януш представил себе этот вечер, возможность провести его вместе с Ариадной, и сердце его радостно забилось. Но он знал, что уехать придется сегодня. Билет в кармане, телеграмма в Маньковку отправлена. К тому же у него нет ни гроша, да и с какой миной встретил бы его отец, если бы он не явился вовремя. Нет, остаться невозможно.
В отчаянии, что прогулка состоится без него, Януш не очень вежливо поблагодарил Володю.
— К сожалению, это не для меня, я должен ехать.
Эдгар тоже уговаривал Януша остаться на несколько часов в Одессе. Но и для него Януш (с отчаянием в душе) не нашел сердечных слов.
— Вы прекрасно повеселитесь и без меня, — сказал он только.
Все возражали, и это, пожалуй, было самое мучительное.
Януш хорошо знал, что они и не заметят отсутствия застенчивого и неловкого юноши, который не умеет радоваться жизни. Знал, что им будет хорошо и без него.
И когда поезд уносил его в вагоне третьего класса, где он устроился между солдатом и каким-то евреем, когда за окнами замелькали херсонские степи, а потом подольские дубравы, Януш все не спал, представляя себе — так явственно! — вечер в ресторане, Ариадну, бросающую веселые словечки красавцу Валериану; исхудавшего, горящего внутренним жаром Володю, который собирается скоро покинуть родной дом; Эдгара, такого спокойного, изысканного, — как он, глядя в меню, заказывает блюда… Янушу хотелось плакать от обиды, и он так и не заснул до самого утра, а на рассвете вышел на своей подольской станции, где его уже ждали лошади и расшатанный старомодный экипаж.
Как это часто в жизни бывает, отчаивался Януш напрасно. Отъезд его — застенчивого и неловкого — совсем испортил настроение всему обществу и особенно Ариадне.
— Мне что-то расхотелось веселиться, — сказала она капризно.
Неволин отправился в казино, а Эдгар повез брата и сестру в коляске до Среднего Фонтана. Почти всю дорогу они молчали и простились у дачи Тарло. Эдгар повернул к своему дому.
Ариадна медленно поднималась по крутой лестнице. Володя шел позади. Глядя на усталые движения сестры, он сказал:
— С этим молодым графом я не оставил бы тебя одну. У него в глазах опасные огоньки.
Ариадна обернулась и, лениво снимая шляпу, сказала, подавляя зевоту:
— Опасные? Для меня?
И пренебрежительно засмеялась.
Несмотря на жару, Эльжуня весь этот день занималась с Олей.
У Оли был приятный, красивый и от природы хорошо поставленный голос. К тому же она была музыкальна. После нескольких уроков Эльжуня решила разучить с Олей более сложные вещи — пробовали даже «Verborgenheit». И вот тут-то начались трудности. Пение Оли звучало сухо, невыразительно, деревянно. Напрасно Эльжуня подсказывала акцентировку, показывала портаменто, — даже первая фраза, довольно легкая, не удавалась Оле. Слова вылетали словно подбитые птицы и безжизненно падали: