— Коммунист? Не может быть. У него же хорошо шли дела. Вполне прилично зарабатывал.
«Жермена» звонко рассмеялась. Дося, застыв с шубкой мадам Злотой в руках, с головы до ног окинула девушку гневным взглядом.
— Давай-ка ступай отсюда, — сказала она, — нечего тебе здесь делать!
Девушка оборвала смех, повернулась на каблуках, и, никому, даже Досе, не сказав ни слова, двинулась к выходу. В дверях она задела Мышинских. Обогнав их, обернулась и не без злорадства сказала Янушу:
— А вы, пан граф, еще в Париже предсказывали это дяде.
При звуке ее голоса Зося еще крепче прижалась к плечу Януша.
— Какая ужасная особа! — сказала она с дрожью в голосе.
Губе со Злотым спустились по главной лестнице. Там уже ждал его автомобиль. В большом черном лимузине сидел лишь шофер Петр, но Губе и в голову не пришло предложить компаньону и его жене подвезти их. Так он и простился возле машины.
— До завтра. Надо будет позвонить бельгийскому послу.
Злотый, однако, реагировал на это так, будто Губе приглашает его сесть в машину.
— Спасибо, спасибо. Мы с Анелей всегда домой пешком возвращаемся. Тут недалеко. И полезно перед сном…
Они попрощались и ушли. И тут из-за лимузина выскочил стройный, высокий для своих двенадцати лет мальчик в закопанском кожушке, подпоясанном ремешком.
— Губерт! Ты откуда взялся? — воскликнул Губе, уже сидевший в автомобиле.
— Приехал за тобой! Только от этих прятался. — И Губерт, презрительно кивнув в сторону удаляющихся Злотых, уселся рядом с Петром. — Я встретил Антека и Анджея, говорят, шикарный был концерт.
— И Фелиция тебя отпустила? — проворчал Губе.
— А я и не спрашивал. Да и чего ей было не отпустить? Дома скучно. Уроки я все сделал, Голомбеки пошли на концерт… Я им звонил.
— Очень уж много ты висишь на телефоне. Целый день названиваешь.
— Как я могу целый день названивать, если звоню только Голомбекам! — с упреком заметил Губерт.
— Это верно, — проворчал Петр.
— А как пела пани Шиллер? — спросил Губерт.
— Чудесно.
— А как она была одета? — поинтересовался Губи-губи.
— Да тебе-то что до дамских тряпок? — огрызнулся Губе-старший.
— А мне нравится, когда женщина красиво одета, — ответил Губерт.
Петр улыбнулся.
Губерт вспомнил коричневую меховую накидку.
— А панны Татарской не было на концерте?
Губе насторожился.
— А ты откуда знаешь панну Татарскую?
— Ты же сам показал мне ее в прошлом году, — протянул Губерт, — а теперь уже не помнишь! Очень красивая женщина, — добавил он серьезно.
Петр не выдержал.
— Вот нашего Губерта уже и барышни интересуют, — сказал он, поворачиваясь к Губе.
Тот разгневался не на шутку.