Но, Горбаль, как глухарь на току, ничего не слышал.
— Принцесса — и свинопасы, а? Как в сказке Андерсена… Даже взглядом не удостоила… Тварь…
— Ну-у, потише, — пытался удержать его профессор.
Но Горбаль не унимался.
— Нет, вы подумайте… тут такие события… черт знает что может случиться… Мир, может быть, рушится, конец культуры.
Понимаете? Конец культуры… А она — тю-лю-лю, тир-лир-лир, — а потом ноль внимания на человека. Диспропорция-то какова, пан профессор, а?
Рыневич почувствовал, что весь он как-то оцепенел, и тут же придержал Горбаля за рукав.
— А откуда вам известно, что миру грозит конец?
— Не знаю… не знаю… Понятия не имею, дорогой ученый, только предчувствую. А? Интуиция!
— А вы знаете, что нам в любой момент грозит возврат ледникового периода?
— Э-э… ледникового? — ошеломленно спросил Горбаль.
— Ледникового. Земля регулярно, через несколько тысячелетий, вся покрывается ледяной скорлупой. Как по часам — ре-гу-ляр-но! И знаете что? Я точно вычислил… Вот уже двести лет, как она вновь должна бы быть сплошным ледником.
— Уже двести лет? — Горбаль не то притворился удивленным, не то зрелище ледяной земной скорлупы действительно потрясло его затуманенное водкой сознание. Как бы то ни было, он вытаращил глаза.
— Да! Задержался что-то ледниковый период… Задержался…
— Ну и что?
— Как? Вы не понимаете? Это же значит, что в любой момент, абсолютно каждую минуту могут вернуться ледники.
— Чудеса! — прошептал Горбаль.
— Начнется зима. Холодно, снег, мороз, что ж, для зимы вполне нормально. Но вот становится все холоднее. Март — холод. Апрель — еще холоднее. И постепенно — скажем, в июне, в июле — сверху вниз, с севера на юг начинают ползти ледяные горы, и мы замерзаем, дорогой Горбаль, замерзаем…
Научная теория в пьяной голове профессора Рыневича под влиянием красноречия Горбаля превратилась в какую-то картинку из календаря. Но вскоре профессор уже поймал себя на том, что несет чушь.
— Разумеется, не совсем так, все это выглядит куда значительнее.
Горбаль даже зашелся от хохота.
— Что? — кричал он. — Еще значительнее? Ну, уморили, дорогой профессор, да уж куда больше! Всех нас заморозит, а мы… Ха-ха-ха! Хи-хи-хи!
— Что за ерунду вы городите? — вознегодовал Рыневич.
— А вы, профессор? Начисто вам эта баба голову заморочила — до чертиков, до ледникового периода… — давился от смеха Горбаль.
Профессор хотел было решительно возмутиться, но то ли он выпил слишком много водки сразу, то ли разморило его от жары и духоты, то ли сказалось все пережитое за этот день, только он вдруг явственно почувствовал, что его мутит. Он вскочил из-за столика, официант поспешно указал ему на дверь туалета, и не успел он ворваться туда, как сразу же изверг водку, селедку и даже сегодняшний обед. Все это завершилось сильной отрыжкой.