— Да, дела… — протянул один из сидевших в кругу возчиков, — так оно в жизни и бывает. Сто раз простой человек прав будет, а супротив господ не попрёшь…
— Да от женщин всегда одни беды, — махнул рукой Грызун и насмешливо покосился на Цыгана, — верно я говорю, Цыган?
— Может и верно, — пожал тот плечами, перебирая струны гитары, — мне почём знать?
— Да ладно! Не зря же говорят, что тебя из-за бабы из табора выгнали!
— Кстати, Цыган, — поднял я на него глаза, — мне вот тоже интересно, чего это тебя в армию понесло? Ведь вы, цыгане, народ вольный. Живёте сами по себе, к порядку и дисциплине не приучены… Как же ты в полку оказался?
— Ай, сержант, — воскликнул Цыган, — верно ты говоришь! Мы, цыгане, народ вольный! Сами по себе живём. Свои законы, свои обычаи соблюдаем. Вот из-за них-то я и оказался из табора изгнан. Хотя, по правде сказать, и сам тоже виноват…
— Это как? — полюбопытствовал Одуванчик.
— Давай уж, Цыган, рассказывай, — прогудел Степняк, — всё одно — уже начал…
— А что? И расскажу, — Цыган уселся поудобнее, положил руки на гитару и, глядя в огонь, начал свой рассказ:
— Была у нас в таборе цыганочка одна… Ой, красивая! Молодая! Стройная! Весёлая!
Перебирая пальцами струны, Цыган вдруг запел высоким красивым голосом:
- Ой нанэ-нанэ-э, Черноглазая!
Быстроглазая, Длиннокосая…
Ой, цыганочка, дрожь сердечная…
И любовь ты чья-то навечная…
Резко оборвав мотив, он замолчал. Обвёл всех весёлым взглядом и продолжил:
— Вот какая была красивая!
— Любил ты её, наверное, — с завистью произнёс Зелёный, — а она тебя?
— Ну, как — любил, — пожал плечами Цыган, — нравилась она мне очень. Аж до дрожи нравилась. Да и я ей, похоже, тоже по сердцу пришёлся. Только вот не судьба была нам вместе быть. Обещал её отец барону нашему в жёны отдать?
— Какому барону? — не понял Полоз, — самому господину барону, что ли?
— Нет, — усмехаясь, помотал головой Цыган, — не тому барону, что в замке сидит. А тому, что с нами в кибитках ездит. Нашему таборному голове. Он ведь у нас тоже бароном называется.
— А! Понятно, — покивал Полоз.
— Ну, так вот… До свадьбы ихней месяц оставался. Повстречал я её как-то в поле за табором. Побродили мы с ней по полю, поговорили. И сами не заметили, как вместе в стоге сена оказались. Да там и заночевали…
— Здорово! — прищёлкнул языком Грызун, — цыганочки, говорят, девки горячие. И до любви страстные.
— Да, — нехотя согласился Цыган. Видно, не особо хотелось ему обсуждать достоинства своей подружки с остальными.
— Ну, а дальше-то что было? — полюбопытствовал Хорёк.
— Да всё было бы хорошо. Если б не заметила нас той ночью карга одна старая. Пока мы в стогу миловались, она к барону-то и кинулась. В общем, взяли нас в том стогу барон с его слугами и приспешниками. Да и отец её там же оказался. Меня связали. Её — отцу кинули на вразумление. Барон меня прямо там прирезать хотел. Да на моё счастье там же был и кто-то из стариков таборных. Сказал, что меня сперва судить надобно. А уж потом, как круг решит, так и наказывать. Одним словом, жизнь он мне тогда спас. С тех пор я и хожу у него в должниках…