Леннарт Себастьянович занервничал — неужели Скальберг догадался? Эвальд, расценив переживания дяди как страх перед Белкой, сказал:
— Дядя Леннарт, ты что, не понимаешь? Ты сейчас вообще в полной безопасности. Если к тебе до сих пор никто не пришел, значит, Куликов и Сеничев не проболтались. Жаль, сбежать за границу не успели, так бы можно было слух пустить, что они с собой тритона увезли, поди проверь. Ну да ладно, Скальбергу скажем, что вернули предмет на место, и все снова станет по-старому.
Ну конечно! Если Скальберг исчезнет, все подумают, что он и украл предмет! На него ведь падало уже подозрение! Дядя Леннарт радостно потер руки.
Услышав имя Скальберга, Баянист сначала усомнился. Скальберг слыл неприкасаемым — еще никому не удавалось застать его врасплох. Но Леннарт Себастьянович сказал, что сам приведет его.
Шурка клюнул сразу. Еще бы — дядя Леннарт чуть ли не на коленях к нему приполз просить прощения за упрямство и рассказал, что разговаривал с девицей, которая работает на Белку, и эта девица сильно обижена из-за несправедливого дележа и готова сдать пахана.
На встречу Скальберга повел сам дядя Леннарт. Конечно, адрес Шурке не понравился, но он был переодет, с повязкой на щеке и с накладной бородой.
— Последний этаж, квартира прямо, — сказал Эберман, открывая дверь в подъезд. — Как зайдешь — махни через окно. Если не махнешь — сразу за милицией побегу.
Шурка покачал головой — мол, дядя Леннарт, какую чепуху ты несешь — и скрылся в подъезде. Больше Эберман его не видел. Однако кошмар для дяди Леннарта на этом не закончился. Утром Эвальд, который давно уже жил у дяди, — тот боялся оставаться один — выглянул в окно.
— Чекисты шумят, — еле слышно сказал он. — Наверное, записку нашли.
— Чекисты? Какую записку? — не понял спросонья дядя.
— Которую я от тебя Скальбергу передавал, помнишь? С приглашением на встречу. «Шурка, приходи завтра в 8 часов вечера на Таиров переулок, дом 3, где ты получишь важный материал по интересующему тебя большому и таинственному делу». У тебя, дядя, настоящий талант.
— Ты прочитал?
— Конечно. Дядя Леннарт, ну неужели ты думаешь, что тебе самому пришло в голову, что надо избавиться от Скальберга и тех двоих?
Эвальд не был похож на самого себя. До сих пор он выглядел мягким и нежным, но вдруг стал твердым и грубым. Он смотрел дяде в глаза и не моргал.
— Ты? Что ты сделал? — испуганно пролепетал Леннарт Себастьянович.
— Я? Ничего. Я только подсказал тебе, как следует поступить, чтобы стать невидимым. Ты, как умный человек, правильно воспринял мои намеки, и вуаля — мы теперь одни.