— Нет, спасибо, этого достаточно, — промолвила Гледис, слегка покраснев, пока Чарльз произносил хвалебные гимны в честь Фрэнки О'Берри. «Вся нация знает Фрэнки. Кроме Гледис Грант» — эта фраза все еще звучала в ее ушах.
— Ну, теперь можно начинать, — сказал Фрэнки, подходя к ним. — Меня напудрили, как попку младенца. Даже не могло и присниться, что мне, баскетболисту, однажды придется разгуливать накрашенным.
— О чем вы мечтали в начале спортивной карьеры? — спросила Гледис. Такой вопрос показался ей очень уместным. «Мне бы только начать разговор, а раскрутить я его сумею».
— Ни о чем, — просто ответил Фрэнки и этим разбил все надежды Гледис на легкое начало.
— Никакой мечты? — недоверчиво воскликнула она. — Почему вы тогда вообще стали спортсменом?
— Пойди-ка к Бенни, пусть он тебя подкрасит, — предложил Чарльз. — В таком виде я не могу тебя снимать, ты слишком бледная.
— Ладно, — кивнула покорно Гледис. — Может быть, за это время Фрэнки придет на ум разумный ответ на мой вопрос?
— На какой вопрос? — осведомился Фрэнки.
— Почему вы стали спортсменом? — повторила она.
— Нет бокалов, — сказал Чарльз, когда Гледис уже вернулась и пыталась принять небрежную позу рядом с Фрэнки.
— Вот коктейли, — сказал ассистент Эд Гуд.
Гледис не очень любила Эда. Она взяла у него бокал и кивнула с отсутствующим видом.
Эд отметил про себя, что Гледис, здороваясь со всеми другими членами группы, каждому улыбалась. Для него у нее нашелся лишь небрежный кивок. Эду было двадцать пять лет. Светлые волосы и бледное лицо. «Неприметный» — было самым подходящим словом для описания его внешности. Но парень был не без таланта, поэтому и входил в группу Чарльза Карленда. То обстоятельство, что большинство его коллег, и шеф в том числе, не особенно любили его, ничего не значило для Эда. Он снова встал за свою камеру «Олимпус», которую поместил на неподвижном штативе. Гледис Грант в его глазах была просто надменной козой. Он вовсе не жаждал ее улыбок. Главное для него — сделать несколько хороших фотографий Фрэнки О'Берри.
Гледис отпила из бокала и с нетерпением смотрела на спортсмена экстра-класса. Она задала свой вопрос. Теперь характер интервью зависел от Фрэнки. Женщина сделала еще один глоток и недовольно посмотрела в сторону Эда, спрятавшегося за камерой.
Все в группе знали, что Гледис пила лишь «маргаритас» или воду. Эд Гуд принес ей мартини, который был к тому же настолько сухим, что имел вкус чистого джина. Гледис молча проглотила досаду. И без того многое шло вкривь и вкось. У нее не было ни малейшего желания ссориться с Эдом еще и из-за коктейля.