Карленд и Гледис отрицательно покачали головами.
— До этого еще дойдет очередь, — заверил фотограф. — Но натаем мы с завтрака в постели и бритья в ванной.
— Тогда «все наверх», — скомандовал гример. Бенни пошло на пользу, что Карленд встал на его защиту. Его чувствительное душевное равновесие было снова в порядке. — Я так вас загримирую, что каждый будет думать, что вы провели бурную ночь любви. Фотографии будут замечательными, — пообещал гример и хитро подмигнул Фрэнки.
— Наверняка замечательными, — кивнул Фрэнки, который уже почти примирился со своей участью.
Но от Гледис не ускользнул взгляд, который Фрэнки при этом бросил в ее сторону. Она почувствовала, как кровь прихлынула к ее лицу, и быстро отвернулась. Опережая всех, она побежала через холл к лифту, но в последнюю минуту одумалась и направилась к лестнице.
Для нее было сейчас невозможно ехать вместе с мужчинами в тесном лифте. Здесь она не сможет укрыться от взглядов или прикосновений Фрэнки. А она должна его избегать. Гледис надеялась, что в течение дня ей удастся прийти в себя.
Нужно смириться с мыслью, что она для Фрэнки О'Берри лишь случайная знакомая. У него есть другая, а это значит, что он для нее не существует. И Гледис еще выше вздернула свой энергичный подбородок.
Комната Фрэнки почти не отличалась от той, в которой жила Гледис. Здесь был такой же застекленный эркер с той лишь разницей, что из него открывался вид не на бассейн, а на розарий. Гледис наслаждалась прекрасным видом, пока гример занимался Фрэнки.
— Ну почему вы хотите надеть пижаму, мистер О'Берри, — вздохнул измученно Бенни. — Здесь есть прекрасное шелковое кимоно. Это последний крик моды. Это то, в чем хотели бы видеть вас наши читатели.
— Как хотите, — проворчал Фрэнки и снял через голову майку, в которой он был за завтраком. Накануне он уже привык к бесконечным переодеваниям. — Но я не знаю ни одного человека, который спал бы в кимоно. Это ведь очень неудобно, когда поворачиваешься…
— Вам и не нужно надевать его в постель, приятель, — вмешался Эд Гуд, который возился со своей камерой. — Для сцены в постели вы нам нужны голым.
— Голым… — повторил Фрэнки смущенно.
— Голым, — подтвердил с недоброй улыбкой бледный узкогрудый фотограф. — Обнаженным, мистер.
— В этом нет ничего особенного, Фрэнки, — успокоил его Трефор Ферхилд. — Так делают все большие звезды. Вы только должны себе представить, что нас при этом вообще нет, что мы просто кочаны капусты, вы должны…
— Ты, точно, кочан капусты, Трефор, — Эд Гуд громко засмеялся. Он не мог прийти в себя. Трефор — кочан капусты, это было замечательно. Себя, правда, Эд Гуд видел совсем по-другому.